– Собеседников ищу, да нет никого, кроме Анастасия из Римок. Жену ищу, да сам того боюсь. Работу для своих рук ищу, да не знаю, какую, потому что руки малость закостенели. А главное, ищу смысл во всём этом.
– Смысл?
– Его.
– Тут-то узелков больше всего.
– Так-то оно так. А сам чего ищешь?
– Интересно?
– Угу.
Архитектор даже не знал, что ответить, потому-то и сказал наугад:
– Работников ищу. Для стройки.
– Да ну? – Потап обрадовался и испугался одновременно.
– Церковь в Муркаве будем строить. Не сейчас. Попозже.
– Возьми меня, – почти с мольбой произнёс бывший каменщик-повремёнщик.
– На самом деле?
– На самом, на самом. А коли церковь, то я и бесплатно могу. Возьми. Хоть один узелочек развяжу.
– Тогда можно считать, что договор заключён, – постановил архитектор с некоторым удивлением вместе с осторожностью. – где вы живёте, я видел и запомнил. Дом приметный. Как только начнётся стройка, сразу же вас отыщу. И тоже один узелок развяжется.
Потап размахнулся, чтобы ударить его ладонь музыкального склада своей мужицкой ручищей в знак согласия, да лишь поднёс её к голове и почесал затылок.
– Я подумаю, – сказал он, едва скрывая лукавство.
– Хорошо, хорошо, перед всяким делом надо поначалу о нём поразмыслить. Кстати, можете зайти ко мне, когда захотите. Я почти всегда дома. А изба самая крайняя у входа в Муркаву, поменьше вашей, но тоже приметная, так что найти её легко. – И архитектор пошагал быстрее, удаляясь от Потапа. – А сейчас у меня дела в Думовее, – сказал он, оглядываясь, и вскинул музыкальную руку в знак прощания.
Потап не стал его догонять, лишь немного прошёлся следом, замедляя шаг, да вскоре и вовсе воротился к себе, ощущая давно позабытое и вновь обретённое довольство, объятое смыслом, пока ещё почти неуловимым.
34. Продолжение беседы со священником
Устроив дела по законной покупке избы, архитектор вошёл уже точно в собственное жилище и с размаху плюхнулся в кровать. Перевернулся, поглядел в потолок, найдя там пару паутин, встал и совершил малую уборку. Смёл всю пыль, протёр влажной тряпочкой все поверхности. И окна. Вымыл несколько тарелочек, оставшихся от прежнего хозяина. Потом взглянул на стол, где покоились два стаканчика и бутылочка кагора, наполовину пустая. «Теперь бы не мешало и закончить обмывку, – подумал он, – да в одиночку будет не порядок». И вышел на крылечко. Одновременно сюда же подходили два человека: с низка Потап, держа небольшую папочку, а с улицы – отец Георгий, он нёс два узелка.
– О, как вовремя, – вскричал новосёл.
Те не помедлили подняться к нему.
– Я как раз окончательно завладел этой недвижимостью, – сказал архитектор, – все бумаги подписаны, печати поставлены, купчая на руках. Проходите, гости дорогие, будем праздновать. Там ещё осталось от вчерашнего.
Все вошли в избу, уселись за стол. Отец Георгий развязал один узелок. Там были стопкой уложены три кастрюльки. Он их вынул и выставил на столе. Разнял следующий узелок. В нём была буханка домашнего хлеба, коврижка с изюмом, печенье на рассоле и бутылка квасу.
– Вот матушка Зоя моя выслала вам гостинец, – он отнял крышку от одной из кастрюлек.
Оттуда пошёл вкусный пар.
– Здесь щи валаамские с грибами.
Отнял вторую. Оттуда донёсся густой аромат.
– Здесь архиерейские котлеты из орешков с картошкой, чесночком и луком.
Открыл третью, и оттуда вышел тончайший запах.
– Здесь гречневая каша со стручковой фасолью, морковью, томатами, да всякой всячиной.
Архитектор качал головой, подымая плечи.
– Тогда ж выходит настоящий пир, – сказал он, поднялся, принёс свежевымытые тарелочки и расставил из подле обоих гостей и подле себя.
– Не-не-не, – отец Георгий мотнул мягкой ладонью, – мне не надо, я сыт.
– Угу, настаивать не стану, – согласился архитектор, – а вот стаканчиков у нас всего только два.
Он привстал и поискал глазами что-нибудь подобное на полочке. Нашёл кружку.
– Сейчас, сейчас, – он вымыл её и поставил напротив Потапа.
– Не-не-не, – Потап в точности повторил отказ священника, – я теперь до самого начала работ ни капли в рот. И потом не буду. Вот, кстати, – он раскрыл папочку и вынул оттуда желтоватый документ. – Вот свидетельство о моей квалификации каменщика третьего разряда. А на самом деле я уже почти и до четвёртого выучился. Признаюсь, давно это было. Но руки-то помнить должны. Они лучше головы помнить умеют.
– Отлично, отлично, – развеселился архитектор, – о делах потом. С вами я буду есть, а с отцом Георгием пить, – и он разлил оставшийся кагорчик в два стаканчика. – Но от коврижки с печеньецем, надеюсь, вы не откажетесь.