– Наверное, он тоже исчез, – сказал Николошвили, – квант он и есть квант. – И слегка пнул локтем Дениса Геннадиевича в его упругий живот.
Семиряков прокашлялся и скрылся в избе.
36. Снова злодей
Отогнав машину за околицу, злодей поужинал генеральским сухим пайком и там же переночевал. Несмотря на предыдущую бессонную ночь, он и эту провёл в бодрствовании. Соображал. После не совсем удачной беседы с архитектором, он сочинял ходы воздействия на него. Припоминал всевозможные приёмы личного опыта, пробовал на актуальность всё, что вычитывал во всемирной литературе. В конце концов, решил попросту изыскать нужные сведения здесь, и от кого угодно. Лишь бы они оказались полезными для совершения должного влияния на изобретателя, умеющего возделывать пространства на свой вкус.
Утром, немного погуляв и подкрепившись сухим пайком, он снова зашёл к Семирякову, но уже с бутылочкой дорогой водки, и сумел его разговорить. Кто знает, не выйдет ли от него польза. Семиряков предположил, что он хочет посулить конкретную долю в своём замечательном проекте, и напомнил ему о том. Тот согласился и сказал, что поначалу надо сговориться с архитектором. Павел Саввич тоже согласился. Тогда злодей засел за главную задачку: выпытывать у него, что да и как тут случается. А для вызова доверия в собеседнике, откровенно рассказал о своём случае. О человеке, встреченном в лесу, и он его принял за архитектора, а тот оказался скульптором. Посмеялся по поводу возникшего предложения высечь эпитафию на собственном надгробном камне. А Павел Саввич, поддавшись на откровение, действительно впал в доверие и совершенно между делом, поведал ему историю об исчезновении этого ваятеля, о приключениях поисковых команд, о том, как Мирон-Подпольщик сам вернулся, но лишился и коня, и времени. Попутно коснулся о философствовании, касательно всякого отклонения от времени налево и направо, особенно когда отклоняешься налево. И заодно о жившим тут помещике с диковинной судьбой, связанной с чудодейственным камешком, найденном в Пликапике, и тоже хождением налево. А ещё, воспользовавшись отсутствием женщин-постоялиц, провёл его в главную горницу-галерею и показал там портрет Флавьева, о котором вёл речь, похвастался и о заказанной роскошной раме.
Так злодей узнал о существовании загадочного Василька, того, кто всем помогает, о таинственной горе, которая будто есть, но никто её не видит, кроме Сусанны и Василька, о коне изабелловой масти, прямом потомке Пегаса. Потолковав о всяком постороннем, сговорились они встретиться на следующее утро, чтобы уяснить доли в многообещающем деле. Семиряков не очень-то понимал сути предстоящего проекта, но договариваться не отказывался.
А злодей тем же вечерком выехал на бронемобиле в направлении, о котором сказывал Семиряков, то есть, туда, где можно переплыть к Сусаниной горе. Остановил машину примерно в нужном месте и вышел из неё. Больше всего он надеялся очутиться здесь в тот же момент, что и Василёк, способный обходить время. Именно этот персонаж с его талантами заинтересовал злодея в качестве главного агента для воздействия на архитектора. «Коли он тут всегда ходит, значит, есть вероятность нашей с ним пересечки, – смекал он с настойчивой неколебимостью, – подожду». Да и стоять без движения просто так – совершенно бессмысленно. И он взялся за поиск хоть чего-нибудь такого, наверняка таинственного. Указующего знака. Непременно таковой тут есть. Дерево особое или камень. Постоянно озирался сбоку набок и подумывал, не появляется ли поблизости Василёк. Исходил поверхность земли волновым зигзагом влево-право, затем вправо-лево, ничего не нашёл, если не считать нескольких поганок. И никого не встретил, кроме назойливых слепней. Солнце склонилось к горизонту, и его последний лучик высветил наклонную полянку. На ней-то и возник перед глазами злодея искомый знак. Зубоподобный камень, весь одетый серебристо-зеленоватым лишайником. «Ага, – мелькнула у него счастливая мысль, – хоть эта штука далась-таки без горестных помех». Он засёк место находки несколькими ориентирами, вернулся к бронемобилю и достал из багажника надувной домик на колёсиках. Докатил его до берега Бородейки строго слева от камня, накачал туда воздуха специальным приспособлением. «Вот нам сторожка для наблюдения, вот нам надёжный ночлег, вот нам непромокаемая переправа на всякий случай», – молвил он про себя, хихикнув набок.
Наступили сумерки, но Василёк так и не появился. Далее тянуть наблюдение злодей не захотел. Он просто ходил подле домика, пританцовывая и почти ни о чём не думал. Пару раз ему казалось, будто кто-то всё же идёт в стороне, даже шорох да треск издавался, как от шарканья ногами. Он устремлял туда взор, затаив дыхание, но на деле это оказывалось лишь короткими перелётами совы меж деревьев, да жужуканьем иных ночных птиц. Наконец, усталость взяла своё. Как-никак не спал обе предыдущие ночи. Вставился в домик, не раздеваясь, только ботинки цвета кузнечика оставил у порога, улёгся там во встроенный спальный мешок, и вскоре к звукам ночных птиц примешался то сиплый, то надрывный храп.