Я киваю, ощущая тошноту.
— Подсознательные послания. Как раз то, что мы нашли в твоем телефоне. Уверен, что мы подвергались гораздо большему воздействию через телевизоры, планшеты и…
— Рекламные баннеры.
Мы смотрим друг другу в глаза, пытаясь осмыслить нашу новую реальность.
— Кто же мог сделать это? — спрашивает она.
— Не знаю. Это может быть кто угодно, начиная от кучки хакеров, стремящихся к власти, и заканчивая диктатором из страны третьего мира, который пытается разрушить современное общество.
— Значит, апокалипсис не наступит? Это была просто дебильная шутка, чтобы свести нас с ума?
Я снова поворачиваю к ней телефон, чтобы она сама могла посмотреть на время.
— Учитывая, что сейчас уже за полночь, думаю, можно с уверенностью сказать, что апокалипсис не наступит.
— Двадцать четвертое апреля, — замечает она, ее голос едва слышен.
Я наблюдаю, как на ее лице, освещенном экраном мобильного телефона, отражается весь спектр человеческих эмоций. Облегчение. Радость. Горе. Сожаление. Затем, когда в отдалении слышится усиливающийся грохот, на ее лице отражается чистый, ничем не прикрытый ужас.
Этот звук похож на шум от нескончаемой автомобильной аварии — скрежет металла об металл, звон бьющегося стекла и визг покрышек.
И он становится все ближе.
— Собирай все самое необходимое и готовься бежать, — говорю я, сунув телефон ей в руку. — У твоего отца еще есть оружие?
Она безучастно кивает:
— В шкафу.
Я бегу по коридору с фонариком в руке и задерживаю дыхание, чтобы справиться с застоявшимся запахом смерти в комнате. Распахнув дверцу шкафа, освещаю все пространство, не зная, где искать. На вешалках висит одежда, внизу стоит обувь, какие-то коробки и…
Бинго.
Луч света падает на черный чемоданчик, чтобы открыть который, нужен код. К счастью, у меня есть такой — в виде перочинного ножа. Засунув клинок под медную пластину, я взламываю замок ровно через три секунды, и от открывшейся картины у меня перехватывает дыхание.
Револьвер Магнум 44. Шестидюймовый черный ствол, деревянная рукоять.
Отец Рэйн, должно быть, был фанатом Грязного Гарри.
Я достаю зверя из специального углубления, в котором он отлично устроился, и проверяю барабан.
И он полностью заряжен, черт возьми!
Не веря своей удаче, я качаю головой и целую ствол, прежде чем засунуть его в кобуру.
По какой-то непонятной причине сегодня Бог ко мне благосклонен. Надеюсь, я не облажаюсь.
Когда я возвращаюсь в комнату Рэйн, она сидит на коленях перед открытым окном, вцепившись руками в подоконник, и ждет, что же, черт возьми, сейчас произойдет. Рюкзак на ее плечах трещит по швам, и я замечаю, что под ним на ней надета черная толстовка с капюшоном.
Я пересекаю комнату и прислоняюсь к стене рядом с окном.
— Лучше бы на этой толстовке не было эмблемы: «TwentyOnePilots», — замечаю я, ухмыляясь.
Рэйн смотрит на меня снизу вверх со страхом, застывшем на ее прекрасном лице.
— Это то, о чем ты сейчас думаешь?
С этого ракурса я замечаю, что на толстовке написано: «Школа Франклин Спрингс»
Спасибо, бл*дь.
Я наклоняюсь и целую морщинки на ее встревоженном лбу.
— Постарайся расслабиться, ладно? Всадники не настоящие. Что бы к нам ни приближалось, это человеческих рук дело. А если это человек, — я отодвигаю полы своей гавайской рубашки, чтобы показать ей новое приобретение, — его можно убить.
Плечи Рэйн расслабляются, когда она отважно кивает мне.
— Сядь.
Она похлопывает по ковру, и я замечаю, что на бумажном полотенце рядом с ней лежит чистая повязка, антибактериальная мазь, таблетка и стоит стакан воды.
От этой картины, я чувствую, будто меня ударили в самое сердце.
— Уэс?
Я прикусываю губу и пытаюсь сосредоточиться на усиливающихся снаружи звуках скрежета и грохота, а не на ощущении жжения в глазах.
— Малыш, ты в порядке?
Малыш.
Я никогда не был ничьим гребаным малышом, даже когда был ребенком. Но по какой-то сумасшедшей и непонятной мне причине, я таковым являюсь для нее. Возможно, однажды я привыкну к такому обращению, будто я что-то значу, и это не будет так чертовски больно, но я надеюсь, что этого никогда не произойдет. Я надеюсь, что это будет терзать меня каждый раз, до конца моих дней, как напоминание о том, что эта девушка — гребаное чудо.
— Да, — шепчу я, прочищая горло и опускаясь на колени рядом с ней.
Рэйн одаривает меня застенчивой улыбкой и приступает к обработке моей раны, слегка подпрыгивая от приближающегося снаружи грохота. Я кладу таблетку Кефлекса в рот и проглатываю ее, не сводя с Рэйн глаз.