— Вали в «греческий зал», там молодожен заблаговременно заначку вам оставил на утро, для таких страждущих, как ты. Все уже там, и шеф тоже, реанимационное отделение для алкоголиков походно-полевого госпиталя с самого утра «фунциклирует».
— А-а-а, спасибо, — вяло поблагодарил Давыдов и направился в офицерскую столовую. Дверь в «греческий зал» была закрыта, но из-за нее доносились приглушенные голоса. Давыдов подергал ручку, а потом простучал морзянкой цифру «семь» — универсальный ключ, открывающий двери в любой военизированный мужской «клуб»: от гаража с распивающей «шило» компанией автолюбителей до охотничьего домика с празднующей юбилей или «лампасы» армейской верхушкой. Голоса смолкли, щелкнул механизм замка, и дверь слегка приоткрылась. В образовавшуюся щель выглянула физиономия майора Репкина. Репкин был ветераном, выслужившим все мыслимые и немыслимые сроки, и службу он продолжал в ожидании, когда же родное ведомство созреет выделить давно заработанную квартиру.
— Заходи, — сказал ветеран и за протянутую для пожатия руку втащил Анатолия в помещение.
— Во, еще один болезный нашелся, с развода ищем, — бодро пробасил Свинцов, — не, парни, не перестаю вам удивляться. Ей-ей, как дети. Ну, выпил бутылку, выпил две — остановись, пора и меру знать, витийствовал НШ, — служи тут за вас. Подходи, лечись.
— Санек, — скомандовал Репкин самому молодому из присутствующих, старшему лейтенанту Ярославскому, — не задерживай лечебные процедуры.
Ярославский извлек откуда-то начатую бутылку «Карелии» и плеснул в расставленные на столе рюмки. В качестве закуски имелись нарезанные кружками лимон и апельсины.
— За укрепление БВС[13] в подчиненных подразделениях, — провозгласил Свинцов.
Участники собрания бодро опрокинули внутрь прописанное им «лекарство». Давыдов поднес было стопку ко рту, но, как только на аромат напитка сработало обостренное обоняние, желудок со всей дури прыгнул в область солнечного сплетения. Анатолий поставил стопку на место. Свинцов внимательно посмотрел на скривившегося подчиненного.
— Н-да, хорош, нечего сказать. Закусывать нужно вовремя. Теперь возись тут с вами. Это у тебя что? — подполковник ткнул пальцем в зажатый под мышкой майора пакет сока.
— Сок, — сквозь сжатые зубы ответил Давыдов. Теоретически он понимал, что лечить столь сложное заболевание нужно, руководствуясь принципом «клин клином вышибают». Вот только заставить себя «вбить» этот самый «клин» он просто не мог.
— А сок ты глотать можешь?
— Сок могу, — утвердительно кивнул Анатолий.
— Искандер, давай стакан, — скомандовал Свинцов, — Толька, лей сок, но не до конца.
Давыдов налил подставленный стакан на три четверти, а Репкин щедро долил остаток емкости «Карелией», всыпал туда же ложку соли, щепоть перца и тщательно все перемешал.
— Микстура готова! Всему вас, молодежь, учить надо. Давай, чтобы проглотил не меньше половины.
Давыдов осторожно отпил половину стакана. Никаких последствий не случилось. Он уже более смело допил оставшуюся часть содержимого емкости. Минут через пять «коктейль» начал действовать. Самочувствие с отметки «паршиво» переползло на «терпимо».
— Толь, ты вчера на свадьбе номер моего телефона никому не давал?
— А у тебя что, телефон появился? — начал проявлять интерес к жизни Давыдов.
— Ну да, теперь есть. Значит, не давал? А то какая-то девушка звонила, попала на мою Вику, так теперь все утро арабо-израильский конфликт.
— Пить нужно меньше, — посоветовал Сашке Репкин.
— Женька, а может это ты сделал? — переключился Санька на начальника строевого отделения.
— А в штаны я тебе ничего не наделал? Заняться мне больше нечем, как твой домашний телефон рекламировать. Сам небось постарался, а теперь виноватых ищешь, — рассмеялся начстрой.
— Мужики, а я на вечере ничего лишнего не говорил? — продолжал опрос Ярославский.
— Не, — обрел чувство юмора Давыдов, — вначале ты от свидетельницы оторваться не мог и что-то кому-то говорить тебе было просто некогда; а потом ты уже сказать ничего не мог.
— Мужики, а… — снова начал старлей, но его оборвал НШ.
— Саня, я понимаю, что в институтах вас субординации не учат, что ты из двухгодичников и все такое… но ты в части уже третий год. И не знаешь ни офицерских традиций, ни устава. Куприна почитай, что ли, на досуге.
Ярославский был местным топографом и действительно был «пиджаком», выпускником гражданского вуза. Но это было бы ничего, если бы не его стремление лишний раз «рисонуться». Женат он был на дочери какой-то шишки из правительства республики Карелия, поэтому телефон в выделенной папой молодоженам квартире появился вполне закономерно, так же как раньше появилась навороченная «тачка» и бытовая техника, каковые на содержание младшего офицера не купишь, хоть всю жизнь копи.
— Кстати, Толик! Раз у нашего поручика телефон установили, не забудь его в схему оповещения внести и повесь на него еще человек десять, кого он по тревоге обзванивать будет. Нужно наш коммутатор разгрузить, — усмехнулся Свинцов.
— Есть, — невозмутимо кивнул Давыдов, — сделаем. — Анатолий с удивлением обнаружил, что жизнь снова обрела цвет, вкус и запах.
— Ну вот, вылечить я вас вылечил. А то все одно были бы не БГ[14] до обеда. Теперь перекур — и марш по рабочим местам! Считайте, что полчаса от обеденного перерыва вы уже израсходовали. Так что все, что на сегодня спланировано, чтобы к вечеру было исполнено в лучшем виде. Анатолий! Ты у нас некурящий, поэтому пошли, у меня к тебе дело есть. Сок не забудь, — под густыми бровями НШ мелькнула усмешка.
В кабинете Свинцова было холодно, но форточка нараспашку. НШ дымил как паровоз, правда, в последнее время он перешел на трубку, и теперь вместо едкого привкуса «Беломорканала» в кабинете стоял аромат заморского «Черного капитана».
— Ожил? — поинтересовался НШ, плюхаясь в кресло за своим рабочим столом. Майор кивнул.
— Вот и отлично, — подполковник достал из кармана трубку и принялся набивать ее табаком, — стране нужны герои.
— В наряд, что ли, некому заступать? — предположил Анатолий.
— При чем тут наряд? Ты в Кестеньге[15] когда последний раз был?
Анатолий наморщил лоб.
— Лет девять назад, — прикинул он.
— Придется навестить «альма матер», у них станция на выходе.
— У них же там целый лейтенант есть.
— Отслеживать нужно своих подчиненных! Ты с утра куда поскакал? За соком? А я на КП. С аппендицитом лейтенанта вашего в воскресенье вечером в Лоухскую райбольницу положили. Чумаков с ПДРЦ[16] за начальника узла остался, у вас в службе Вадик в отпуске, а Серега — молодожен. Так что, кроме тебя, ехать некому.
— Понятно, — кивнул Давыдов. Чего ж тут не понятного? — только у меня просьбочка есть.
— Какая?
— Аванс на командировку хотелось бы получить. А то дома денег в обрез. Вчера квартирная хозяйка все выгребла за два месяца вперед. У нее, вишь ли, сложная финансовая ситуация, сынулю местные менты повязали на гаражных кражах.
— Добро, я девчонкам в финслужбу сейчас звякну. Пиши заявление на аванс на мое имя, по пути зайди в строевую, выпиши командировочное, получай деньги — и можешь ехать готовиться. Тебе сколько времени нужно?
— Двое суток на дорогу, пару на ремонт. В зависимости от того, что у них там случилось. Позвоню, уточню «симптомы», может, что-то нужно отсюда прихватить для ремонта железа.
— Добро, работай.
— Есть! Разрешите выйти.
— Удачи! Доберешься — сообщишь.
Давыдов зашел в финансовую часть, взял бланк заявления и направился в свой кабинет заполнять его. По пути он зашел к начоперу. В отличие от Анатолия, Иван Сергеевич в их некогда родной части, которой прокомандовал три года, был совсем недавно — принимал итоговую проверку.
— Иван Сергеевич, у нас в Кестеньге что нового?
— За последние лет десять нового ничего. Техника потихоньку сыплется, люди стареют, жилья как не было, так и нет. Точки выживают на самообеспечении, только вдобавок ко всему их по ГСМ[17] на голодный паек посадили. Кстати, командует там теперь твой старый знакомый Андронов.
13
БВС — безопасность военной службы, термин, объявившийся в военной среде в последнее время, сводящийся к соблюдению техники безопасности, и не только.