Грей подробно описала свой план спасения ребенка, похищенного Эдуардом, и убедила Мелли в том, что идея достойна внимания. Но служанка настояла, что Грей должна ехать на лошади, а не идти пешком.
Самое большое препятствие удалось преодолеть с помощью Мелли, которая отвлекала стражника у задних ворот достаточно долгое время, чтобы Грей успела выскользнуть наружу. Хоть Мелли и была привлекательной девушкой, но стражник попался стойкий, и потребовалось много хорошего эля, чтобы он позволил увлечь себя ее хитрыми уловками.
Как и было обещано, на краю леса Грей нашла привязанную к дереву лошадь, покладистую старую клячу, езда на которой не представляла никакой опасности. Трудность состояла в том, чтобы забраться в седло, так как девушка не приобрела таких навыков, нужных в ее положении. Обычно садиться в седло помогал Гильберт. Но ей удалось взобраться на лошадь, и вот теперь она находится на расстоянии многих миль от Пенфорка, следуя по течению реки.
Дьюхерси совсем рядом, успокаивала она себя. Мелли говорила, что хорошая лошадь доставит туда за несколько часов. Однако эта кляча вовсе не была хорошей, быстроногой лошадью, а понукать ее Грей боялась из-за своей беременности. Поэтому она прикинула, что понадобится в три раза больше времени, чем указала служанка.
Как ни трудно было спешиваться и снова карабкаться в седло, но жажда заставила остановиться. Не успела Грей выпить первую пригоршню воды из реки, как глум, не имеющий ничего общего с лесными звуками, привлек ее внимание. Выпрямившись, она огляделась вокруг, но не смогла определить, откуда он доносился.
Она оглядела лесную чащу. Наверное, это один из разбойников Эдуарда. Так должно быть. В следующее мгновение девушка поняла, что догадка правильна, хотя ей бы хотелось увидеть перед собой любого человека, только не того, что сейчас направился к ней, ведя коня в поводу.
«Не показывай, что боишься», – сказала себе она.
– Хорошо, что ты одна, Грей, – сказал Уильям с кривой ухмылкой на лице.
– Я приехала повидать отца, – заявила Грей. Его глаза, горевшие злобной издевкой, были отвратительны. Не меньше, чем красные руки, протянувшиеся к ней и притянувшие ее поближе.
– Оставь меня, – прошипела Грей, отстраняясь от него.
Но Уильям не собирался отпускать ее, он нагло положил руку на живот.
Грей замерла, дыхание у нее перехватило.
Когда его рука начала двигаться по округлости живота, Грей вскрикнула от отвращения.
– Будешь сопротивляться, Грей, – произнес он, – пострадает твой ублюдок. И его пальцы впились в ее плоть.
Она не могла выносить это! Отбросив руку Уильяма, девушка высвободилась и сделала шаг назад.
Как ни странно, но он не попытался снова схватить ее, чего она опасалась.
– Что за дело у тебя к старику? – спросил он. Поплотнее запахнув плащ, она посмотрела в ненавистное лицо Уильяма.
– Я везу ему наследника Бальмейна. Так он получит все, что хочет. Уильям, прищурив глаза, с подозрением взглянул на нее.
– А ты-то чего хочешь, Грей?
Воспользовавшись словом, которое уже помогло ей узнать местопребывания Чарвика, она вздернула подбородок и высоко подняла голову:
– Месть. Поверит ли?
По его виду не было похоже, чтоб поверил, но потом Уильям рассмеялся:
– И чему только тебя учили монахини в аббатстве?
– Монахини меня этому не учили, – ответила она, – а Бальмейн научил. Я хочу, чтобы он поплатился за то зло, что причинил мне и моему отцу.
– Значит, поплатится, – подхватил Уильям. Он повернулся к своему коню и сделал знак Грей подойти. – Поехали, ты сядешь со мной.
– Нет, я поеду на своей лошади, – возразила она, собираясь взять поводья.
Уильям оказался рядом и грубо схватил ее за руку.
– Не такой я дурак, чтобы доверять тебе, Грей Чарвик. Нет, ты поедешь со мной.
Она попыталась упереться пятками в землю, но безрезультатно. Уильям рывком притянул ее к себе.
– Я тебя предупреждал, – рявкнул он, без особых предосторожностей втаскивая ее на своего коня. – Будешь задираться, сама же и будешь виновата, если пострадает твой ребенок.
Грей с вызовом посмотрела на него:
– Ты говоришь чепуху, Уильям. Ты не посмеешь причинить вред мне или моему ребенку.
Уильям вдел ногу в стремя.
– Это Эдуард не захочет так рисковать, – сказал он, усаживаясь в седло позади Грей. – А он еще не знает, что ему доставят награду, которую он так хочет получить. Так что если с тобой что и случится, он ничего не узнает.
Обхватив ее напряженное тело, он наклонился к ее уху.
– Вот видишь, для меня не имеет значения, что станет с твоим ублюдком, Грей. Понятно?
Слишком хорошо она это понимала.
– Ты жестокий человек, Уильям Ротвильд.
– Да, такой уж я есть. И лучше бы вам помнить это, леди Грей.
Расступаясь перед Уильямом, который вез Грей на своем коне, разбойники из банды Эдуарда пожирали глазами появившуюся среди них женщину. Мелькали лица незнакомых Грей мужчин, женщин и даже грязных, худых детей.
Вилланы[3], крестьяне, которые оказались вне закона ради удовлетворения злобы этого безумного старика. Что он пообещал им?
Грей похолодела, когда Уильям направил коня в центр лагеря, где у костра стоял Эдуард Чарвик.
Зацепив большие пальцы рук за кожаный ремень, старик наблюдал за приближением Уильяма и Грей. Губы он сжал так плотно, что они превратились в тонкую линию. Если бы налетел ветерок, который развевал бы его длинные серебристые волосы, то это было бы единственное движение его застывшего в неподвижности тела.