— Я пошлю грума пригласить вашего нового знакомого принять участие в скачках.
— Я уверена, сэр Чарльз согласится, — быстро проговорила леди Элис.
Его сиятельство обернулся к Джине:
— Вам нравятся балы?
— Я не была ни на одном, милорд. Но я буду очень рада, если вы позволите мне присутствовать.
— Джина обязательно должна быть на балу! — воскликнула леди Элис. — Без нее бал будет мне не в радость.
— Я и не думал обойти ее приглашением, — улыбнулся граф.
На самом деле, собираясь устроить бал, он не был уверен, что леди Элис сможет там присутствовать. А без леди Элис Джина, естественно, из списка гостей исключалась.
Граф на мгновение задумался, есть ли у Джины соответствующие туалеты. Но, бросив взгляд на ее платье, счел свой вопрос излишним. Впрочем, у обеих девушек были настолько схожие фигуры, что скорее всего, решил граф, Джина носила платье леди Элис.
Размышляя, он смотрел на Джину, и девушка внезапно поняла, что может читать его мысли.
— Я надеюсь, милорд, — сказала она, предваряя вопрос графа, — вас не шокирует то обстоятельство, что леди Элис была достаточно добра, чтобы дать мне одно из своих платьев для поездки на ленч к сэру Чарльзу. К сожалению, после смерти отца я оказалась в слишком стесненных обстоятельствах и мне просто нечего было надеть в гости.
— Как вы догадались, о чем я думаю? — спросил граф.
Джина покраснела:
— Это может показаться странным, но иногда я могу читать мысли других людей. И потом, я понимаю, что это платье слишком хорошо для компаньонки.
— Я действительно думал о том, — признался граф, — есть ли у вас подходящие туалеты для завтрашнего приема и субботнего бала.
— Я помогу Джине, — быстро предложила леди Элис. — У меня много бальных платьев, купленных леди Мэри. Я их еще не надевала. Я люблю Джину как сестру, она была так добра ко мне. Таким образом я смогу отблагодарить ее.
— Я тоже благодарен ей за то, что она помогла вам почувствовать себя лучше и счастливее, — неожиданно сказал граф.
— Значит, вы не возражаете, если она наденет одно из моих платьев? — спросила леди Элис.
— Это ваши платья, вы вольны сами распоряжаться ими, — сказал его сиятельство. — Однако, мне кажется, вам следует заказать еще несколько туалетов.
В его голосе по-прежнему звучало недоумение, и Джина воскликнула:
— О, вы меня смущаете! Я не хочу быть леди Элис в тягость.
— Ничего подобного! — возразила Элис. — И не зовите меня «леди Элис» только для того, чтобы произвести впечатление на кузена Друро.
Граф рассмеялся:
— Раз я здесь, то вам не остается ничего другого, как слушаться меня, потому что я всегда прав.
После чая граф собирался заняться письмами, и девушки поднялись наверх. Джина была рада, что все так хорошо прошло, и, что — самое главное — граф был явно доволен тем, что леди Элис чувствует себя лучше. Поднявшись по лестнице, девушки увидели миссис Денвер. В первое мгновение Джина даже не узнала ее. Как и говорила леди Элис, экономка выглядела совершенно иначе. Ее волосы были уложены в модную прическу, и благодаря этому она казалась моложе и симпатичнее. Она даже подкрасилась: на щеках краснели румяна, на губах — помада, а обычную бледность скрывал толстый слой пудры. Миссис Денвер был была в черном платье, как и подобает образцовой экономке, но на сей раз платье сидело просто великолепно, а на поясе не болталась обычная связка ключей. Когда девушки приблизились, миссис Денвер обратилась к леди Элис:
— Миледи, вам непременно следует немного полежать после столь утомительных занятий. Я оставила ваше лекарство у кровати, подумав, что вы захотите сразу же его принять. Иначе вы будете чувствовать себя слишком усталой и не сможете поужинать с его сиятельством.
— Как мило с вашей стороны! — ответила леди Элис и проследовала в свою комнату.
Идя за ней. Джина чувствовала спиной злобный взгляд миссис Денвер. Уже в комнате, плотно закрыв дверь, Элис сказала:
— Она уверена, что я слишком устала, чтобы ужинать с кузеном Друро. Она всегда это подстраивала в его прошлые визиты.
— И вы не догадывались, что всему виной лекарство?
— Она давала мне такую дозу, что я сразу же теряла сознание.
Джина подумала, что и доктор, и граф должны были быть глупцами, чтобы не догадаться: приступы слабости у Элис наступают не от естественных причин. Но леди Элис была права: граф никогда бы не заподозрил миссис Денвер, которая во всех других отношениях была образцовой экономкой. Выливая лекарство в окно, Джина твердо решила не говорить графу о том, что происходит. Она почти не сомневалась в том, что он ей не поверит.
Перед тем как Джина ушла к себе, чтобы почитать перед ужином, они с Элис выбрали для себя платья.
Обе девушки были в белом, и граф вновь поймал себя на мысли, что обе они похожи на греческих богинь, спустившихся в его гостиную, и попытался представить себе реакцию гостей на завтрашнем приеме. Разумеется, все будут поражены неземной красотой девушек, Миртл скорее всего приревнует к леди Элис, а Джину будет старательно игнорировать. Пожалуй, не следовало приглашать сюда Миртл, но ничего не поделаешь.
Граф был в хорошем расположении духа и изо всех сил старался очаровать Элис и Джину. А когда граф желал кого-либо очаровать, он был чрезвычайно остроумен и привлекателен.
Живой смех и непосредственная реакция обеих девушек неожиданно обрадовали его куда сильнее, чем он ожидал. Элис много путешествовала и видела удивительных людей, таинственные племена, загадочные страны… Джина умела великолепно слушать и обладала живым воображением.
Граф не мог не отметить, что Джина очень начитана и, читая, она проживает жизнь книжных героев. У нее было свое оригинальное мнение по многим вопросам.
Когда Элис и Джина удалились к себе, его сиятельство пришел к мысли, что проведенный с ними вечер оказался гораздо более приятным, чем он ожидал. Таким же приятным, как если бы он провел этот вечер в Лондоне в своем привычном кругу или с любимой женщиной.
«Обе они по-своему хороши и неповторимы, — сказал он себе, — и мне не остается ничего другого, как только гордиться обеими».
Джина проводила леди Элис в ее комнату. Девушки не удивились, увидев на ночном столике еще один бокал с лекарством.
— Ей можно поставить памятник за настойчивость! — заметила Элис.
— Интересно, что она предпримет, если поймет, что лекарство больше не действует? — спросила Джина.
— Вряд ли она решится меня убить, пока здесь кузен Друро, — ответила Элис, — но до его отъезда надо бы все же рассказать ему правду.
Джина не ответила — она сосредоточенно выплескивала лекарство в окно. Затем она поставила пустой бокал на место и повернулась к леди Элис.
— Не будем спешить. Сегодня его сиятельство был в весьма хорошем расположении духа. Если мы скажем ему, что в замке творятся подобные нечестивые дела, это испортит ему настроение.
— Пожалуй, вы правы, — согласилась леди Элис, но в голосе ее прозвучало сомнение.
— Не забудьте запереть дверь, как вчера, — предупредила ее Джина. — Я буду в соседней комнате, и если что-нибудь, не дай Бог, случится, кричите.
— Вряд ли миссис Денвер сможет сюда войти, разве что она залезет в окно или пролезет под дверью.
Девушки весело рассмеялись, и леди Элис позвонила горничной, а Джина, поцеловав подругу, направилась к себе.
В комнате ее уже ждала нянюшка.
— Видели, как прихорошилась миссис Денвер? Безнравственно! Вот как это называется. И почему только его сиятельство не скажет ей об этом?
— Мне кажется, он просто не обратил на это внимания, — ответила Джина.
— Уж она постарается, чтобы он все заметил, — проворчала нянюшка.
Джина была настолько взволнована последними событиями, что ей просто необходимо было с кем-то поделиться.
— Нянюшка! — неожиданно для самой себя сказала она. — Сядь, мне надо с тобой поговорить.