Дэвид Леви, Джоэл Килпатрик
Молитва нейрохирурга
David Levy and Joel Kilpatrick
GRAY MATTER
Перевод с английского Владимира Измайлова
© Originally published in English in the U.S.A. under the title: Gray Matter, by David Levy and Joel Kilpatrick Copyright
© 2011 by David Levy and Joel Kilpatrick Published with permission of Tyndale House Publishers, Inc. All rights reserved.
© Измайлов B.A., перевод на русский язык, 2019
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019
От автора
От всего сердца благодарю тех, кто вместе со мной создавал эту книгу. Это Джоэл Килпатрик — талантливый литератор, воплотивший мою мечту в жизнь; Кэрол Трэвер — выпускающий редактор Tyndale House, чьи советы и опыт помогали нам с самого начала; редактор Кара Петерсон — ее проницательность и мастерство оказались бесценны; и Грег Джонсон — мой агент, которому тоже досталась немалая роль.
А еще я искренне признателен всем, кто подавал ценные идеи или поддерживал меня во время работы над рукописью: Дональд Адема, доктор остеопатии; Су Ху Чой, доктор медицины; Дэвид и Анна Клифф; Роберто Куэва, доктор медицины, член американской коллегии хирургов; Диана де Пол; Дебби Формен; Джим Формен, лицензированный терапевт в сфере брака и семейных отношений; Клем Хоффман, доктор медицины; Сандра Лэнгли; Катерина Леви; Вера Леви; Дорин Хан Мар, доктор медицины; Меррил Нанигьян; Мэри Энн Нгуен-Куок; Уильям Рэмбо, доктор медицины; Скотт Рикеттс; Нгуен-Ти Робинсон, доктор медицины; Натали Родригес, доктор медицины; Марк Сломка; Джейми Уилсон; Джордан Зиглер, доктор медицины.
Все истории, приведенные в книге, произошли на самом деле. В целях конфиденциальности имена пациентов и некоторые подробности изменены; описание событий максимально приближено к тому, как они происходили в действительности
Факторы риска
С Марией мы встречались впервые.
Церебральная аневризма. Большая и хуже того, нетипичная. Мозговая артерия ослабла и распухла, будто удав, заглотивший курицу. Принимать меры нужно было, как говорится, вчера. Чем дольше мы ждали, тем выше был риск разрыва. А это почти верная смерть.
Мария была воплощением высшего управленца: классический черный костюм, туфли на каблуках и атташе-кейс. Кейс лежал рядом, на стуле — бумаги, папки, презентации… Мне почему-то казалось, что она забежала на перерыв и сейчас скажет:
«Доктор, а быстрее нельзя? У меня только десять минут! Клиенты ждать не будут!»
Нет, не сказала. И я видел: она беспокоилась. Диагноз оказался совершенно нежданным, а церебральная аневризма… попробуй такое запланируй.
Ее ко мне направил невролог. Аневризму «поймал» он, причем совершенно нежданно: не иначе фортуна в тот день решила улыбнуться Марии и, возможно, спасти ей жизнь. Часто смертельно опасные угрозы, скрытые в глубинах мозга, совершенно никак себя не проявляют, покуда не грянет гром. Те же аневризмы с их печальной славой таятся до последней минуты, когда давление крови рвет слабые стенки артерий, а потом — чувство, будто рвануло в голове, дикая боль, потеря сознания, и если помощь не поспеет, — то все, финал. Порой, если сойдутся звезды, аневризма упирается в нерв или в мозговую структуру и вызывает некие подозрительные симптомы — и дай бог, если их странность насторожит кого-нибудь еще до трагедии. Мария о таком даже не подозревала. На магнитно-резонансную томографию (МРТ) она пришла по совершенно другой, пустяковой причине, и сканирование выявило в ее голове скрытую угрозу — словно камера, случайно выхватившая серийного убийцу из толпы.
Я должен был все исправить, пока эта угроза не нанесла вреда.
Вероятность того, что церебральная аневризма размером с горошину начнет кровоточить, довольно мала. Таких случаев за год — примерно два на каждую сотню. Иными словами, девяносто восемь человек из ста живут себе и радуются — и можно подумать, будто риск невелик. Но вот если рванет… Вероятность смерти — один к трем. Людей даже не успевают доставить в госпиталь — их убивает кровь, что хлещет прямо в голову и не находит выхода. У трети из тех, кому все же повезет попасть в больницу, проявляются тяжелые когнитивные нарушения — немота, паралич, утрата памяти… Иногда больные даже не узнают родных. О прежней жизни остается только мечтать.
Вот об этом мне и приходится рассказывать всем, у кого обнаружат такую угрозу, когда мы вместе решаем, делать операцию или нет. А еще я должен оценить риск разрыва аневризмы или иного дефекта, и если этот риск велик, то именно мне предстоит вернуть все в норму, — и прежде, чем случится непоправимое.