— Не помешаю, о юноша? — раздался за спиной знакомый грубый голос.
Ракким обернулся.
Дядя Сары сверлил его взглядом из центра кабинета. Суровое лицо избороздили глубокие, казалось, до самой кости, морщины, однако в шестьдесят с небольшим он сохранил прежнее богатырское телосложение. Коротко подстриженные рыжеватые волосы открывали прижатые к черепу уши. В бороде уже просвечивали серебристые пряди, зато голубые глаза совершенно не утратили былой яркости. Некогда крошечное пятнышко на лбу — результат долгих и усердных молитв — с годами разрослось в солидную мозоль. Серая хлопчатобумажная футболка придавала ему сходство с профессиональным спортсменом, впрочем, вполне заслуженно. Увлекшись борьбой еще в колледже, он, если верить биографии, достиг звания чемпиона и с тех пор помимо бычьей шеи имел присущую данному виду спорта манеру агрессивно-близкого контакта во время общения. Раккиму часто доводилось наблюдать, как Рыжебородый, подойдя к человеку вплотную и небрежно приобняв его за плечи, напрочь лишал оппонента присутствия духа. Он подавлял одним видом нависающей могучей плоти.
— Дядя. — Бывший фидаин опустился на колено.
— Не называй меня так и… встань, тебе никого не удастся обмануть. — Глава службы безопасности оглядел его с головы до ног. — Выглядишь здоровым. Судя по всему, бесплодное прожигание жизни идет тебе на пользу.
Ракким замер в ожидании.
— Двое моих агентов хромали, когда провожали тебя сюда.
— Может, им жали ботинки.
— А у Стивенса сломан нос. Ему лицо жало?
— Но ведь я сдержал себя и не стал их убивать. Не мог же я сдаться просто так. Не хотел вас разочаровывать.
— Слишком поздно.
Ракким стоял с гордо поднятой головой, однако замечание задело его за живое.
Рыжебородый наклонился чуть ближе, и бывшему фидаину на мгновение почудилось, будто он собрался извиниться.
— Сейчас расплачешься?
— Нет, даже если вы вырвете мне глаза, о дядя.
Глава службы безопасности разразился громогласным хохотом. Ракким его примеру не последовал, но это, судя по всему, великана не слишком заботило.
— Глаза можешь оставить. — Он открыл дверь в теплицу. — Поговорим здесь.
Чуть помедлив, Ракким вошел. От горячего влажного воздуха рубашка мгновенно прилипла к телу. Рыжебородый же лишь блаженно улыбнулся — несмотря на плотную одежду, он не испытывал ни малейших неудобств.
Теплица представляла собой накрытый стеклянным куполом участок площадью в пол-акра, наполненный всевозможной южной растительностью. Толстые лианы густо оплели стволы гевей, олеандры источали тяжелый сладковатый аромат, а цветы гибискуса розовыми звездочками проглядывали сквозь плотную зелень. Ракким вслед за Рыжебородым двинулся в глубь небольшого искусственного оазиса. Капли осевшего тумана сползали вниз по стеклянным стенам. Листья пальм нежно касались лиц путников, бредущих по узкой извилистой дорожке. Освещенная только луной и тусклыми желтоватыми лампами, теплица казалась миром привидений.
Потревоженные легким колыханием сырого воздуха, снежные орхидеи робко кивали из-за зеленых занавесей. Крошечные водопады, срывавшиеся с декоративных утесов, искусно спрятанные увлажнители, а также мелкий ручей, бежавший по каменному руслу, порождали непрерывный шелестящий гул. Любое активное или пассивное прослушивающее устройство, равно как и микрофон направленного действия, утрачивали здесь способность выделить человеческий голос из постоянного шумового фона. От наблюдений со спутника надежно защищал армированный вольфрамом купол. Заодно он предохранял растения в холодную погоду. Крошечный островок безопасности, спокойствия и гармонии, теплица словно являла собой воплощение рая для жителей пустынь — первых из людей, кому Аллах явил истину. Рыжебородый, вероятно, часто тут медитировал, однако Ракким знал, что в своем убежище он предавался не только благостным размышлениям.