— Хитрость не удалась, — добавил помощник.
— Хитрость удалась, иначе бы вы знали, находится Ракким до сих пор на вилле или нет, — заметил Старейший. — Кто предупредил вас о задержании этого фидаина?
— Нам позвонил сочувствующий из Зоны. — У помощника задрожала нижняя губа. — Потребовалось некоторое время на звонок и передачу информации.
— Значит, нам повезло. — Старейший улыбнулся. — Не надо так бояться. Мне везло всю жизнь, слава Аллаху. — Он насладился своим отражением в отполированном носке правой туфли. — Тем не менее не кажется ли тебе, что нам следовало заведомо приставить к Раккиму брата, а не надеяться на милосердие свыше?
— Мы не предполагали, что Рыжебородый обратится к нему. Они не общаются уже несколько лет. Ракким — отступник и даже не пытается скрыть этого. Его давно не волнуют дела…
— Как ты можешь знать, что именно его волнует? Сам Рыжебородый обучал этого человека искусству обмана и маскировки. — Старейший взмахом руки велел помощнику удалиться, и тот попятился к дверям пентхауса. — Теперь мы все знаем.
— Да, отец, теперь мы все знаем, — кивнул его главный советник и старший сын Ибрагим. Единственный из оставшихся в живых наследников Старейшего. Высокий стройный мужчина с более смуглой, нежели у родителя, кожей, однако одетый, так же как отец, в западном деловом стиле. Пятидесятитрехлетний араб с высоким лбом, темными, глубоко посаженными глазами и небольшой аккуратной бородкой имел все шансы стать блестящим ученым. В свое время он получил докторские степени по математике и международным финансовым отношениям, а еще собственноручно прикончил пятерых человек. Причем среди убитых числился и его младший брат, имевший скверную привычку после чрезмерных возлияний говорить много лишнего взятым напрокат голубоглазым женам.
— Когда эта девчонка Сара исчезла, я решил, будто она уехала на каникулы, но если Рыжебородый позвал Раккима, значит, она сбежала не только от дяди, но и от нас. — Старейший вздохнул. — Ты оказался прав, сын мой. Мы должны были начать действовать раньше. Мне следовало отдать приказ схватить ее, как только стало известно, что она пишет книгу.
— Что сделано, то сделано, отец. Иншалла.
— Мы должны были арестовать ее, как ты и советовал. Теперь она пропала, а мы стали уязвимыми.
— Заснять истину — одно, а доказать ее — совсем другое, — заметил Ибрагим. — Если бы у девчонки появились доказательства, книга бы уже вышла в свет и весь мир восстал бы против нас. Тем не менее мы пока в добром здравии. Остается лишь найти племянницу Рыжебородого, и угроза исчезнет.
Старейший, явно довольный разумным ответом наследника, задумчиво постучал указательным пальцем по губе. На протяжении долгих лет он воспитывал четверых сыновей, надеясь вырастить преемников. Двое погибли во время великой войны, еще один оказался духовным предателем. Остался только Ибрагим. Конечно, есть и другие, совсем молодые дети. Многие из них подают большие надежды, но ни один не способен выполнить миссию, возложенную на себя их отцом. Старейший вздохнул. Многое пришлось совершить, чтобы добиться нынешнего положения, от многого отказаться, пусть даже и с радостью, однако, ступив на этот путь, мог ли он полагать, что ему не суждено увидеть конечного результата многолетних усилий?
— Отец?
— Поиски племянницы Рыжебородого — лишь часть задачи. Сама девчонка, несомненно, важна для нас, но наибольшую ценность представляют собой доказательства, которые она пытается найти. Если мы отыщем их, то покончим с угрозой раз и навсегда.
— А если не существует никаких доказательств? Столько времени прошло. Уверен, они бы уже давно где-нибудь всплыли.
— Возможно, никто не знал, где именно их искать. Или не выпадало подходящего момента. — Поправив галстук, Старейший ощутил нарождающееся в животе урчание. По мере приближения к финальной стадии осуществления великой миссии проблемы с пищеварением беспокоили его все чаще и чаще. — Двадцать лет подготовки, и теперь, когда мы так близко… — Его лицо потемнело, к горлу подступил комок. — Двадцать лет, а эта сука все поставила под угрозу!
— Мы найдем ее, отец.
— Твоя уверенность достойна похвалы. Скажи мне, Ибрагим, у тебя есть хоть малейший намек на то, куда могла направиться эта девчонка?
— Эта девчонка… крайне осторожна.
Старейший посмотрел на сына взглядом, способным испепелить менее сильного.
Ибрагим склонил голову.
— Отец, я не имею представления, где она.