Молитва
Сердце Сергея остановилось, сжимаемое ледяной рукой страха. За дверью операционной палаты, укрытая холодной простыней, среди пульсирующего световыми индикаторами медицинского оборудования, и нависших белых фигур, находилась его девочка. Мужчина не видел дочь, но ощущал запах ее выцветших на солнце волос, видел бегущую с визгом ему на встречу, и чувствовал, ни с чем несравнимое объятие человечка, дороже которого не было на всем белом свете. Холодный камень в груди не давал дышать, действовать и жить. Руки побелели от напряжения, сжимая больничную скамейку. Повторяя про себя одну и ту же строчку из молитвы «Отче наш сущий на небесах, Отче наш сущий на небесах», он стал покачиваться скованным от горя телом, не замечая проходящий мимо персонал клиники, врачей, пациентов. Пространство и время перестали существовать. Все что связывало его сейчас с реальностью, это образ Дианы и строка молитвы. Что-то глубоко внутри не позволяло нарушать эту связь. Все остальное исчезло, не мешая использовать для помощи ребенка то, что он мог сделать в этот момент. Сергей боялся прийти в себя, увидеть хирурга, открывающего дверь операционной и прожить секунды смертельного ожидания вердикта. Рассудок держался на невидимой зыбкой веревочке, сплетенной из страха и надежды. - Милок, да ты уймись. Не кричишь вроде, а до звезд слыхать. Все хорошо будет. - Сергей увидел перед собой лицо старушки в платке сестры милосердия. Такие носили, наверное, до революции. Белый, по грудь, оставляющий открытым лишь овал лица. И повязка с красным крестом на рукаве, черного с длинным подолом платья. - Я тебе одно скажу - не отступала старушка - Михал Иваныч врач правильный, с большим сердцем. А ты молись, сынок молись, тебе легче станет. Вместе с внезапным успокоением и легкостью, Сергей почувствовал теплую тяжелую ладонь на своем плече. Ушла сжимающая грудь тоска, отступил холод, и вернулось желание действовать. - Вот так, все будет хорошо, - как когда-то говорила его бабушка, произнесла сестра милосердия. -Ты посиди, милок, а я пойду, вот, а ты посиди. Старческой, вразвалку походкой старушка свернула на лестницу и пропала из виду. Очнулся Сергей от голоса, сидящего рядом в белом халате мужчины. Мокрые от пота, покрытые сединой волосы выбивались из под белой медицинской шапочки, съехавшей на бок. Опершись спиной о стену, уставшим голосом врач разговаривал то ли с Сергеем, то ли сам с собой. - Вашей дочери, без сомнения ничего не угрожает. Потерпите несколько дней, пока мы не переведем ее из реанимации. Все, что ей сейчас нужно, мы уже сделали. Вот только вопрос в том, что это был случай один на миллион. Врач повернулся к Сергею. - Мне иногда кажется, что там, за операционным столом - он задумался. - Люди привыкли называть это чудом. - Спасибо вам - выдавил из себя Сергей, еле сдерживая накатившие слезы. Словно не услышав благодарности хирург продолжал - Вы знаете, ее просто туда не впустили, а может здесь не дали уйти. Другого объяснения у меня нет. Потом поднялся и растерянно осмотрелся, как будто решая в какую сторону ему пойти. - А кто это пожилая медсестра с повязкой на рукаве? - Вдруг вспомнил Сергей о ночной встрече. Врач вопросительно посмотрел на измотанного за ночь неизвестностью отца. - Не знаю, о ком вы говорите, а вот отдохнуть вам бы не помешало.- Анечка, приготовь ка мне кофе, пожалуйста, а то заскучала вижу, - шутливо бросил он, проходя мимо стола дежурной. - замечательный сегодня день!