И теперь Эшли поняла почему. Седьмой больше так и не очнулся. Восемнадцатая перепробовала все, но единственное, что смогла обнаружить, это повреждение нервной системы. Мозг Седьмого просто не выдержал резкого исчезновения успокоительного фактора и сжёг сам себя, так и не сумев адаптироваться. И, самое жуткое, подобное стало происходить с большей частью других Светлых, находящихся в пещере.
Теперь Эшли поняла, почему «чистые» Светлые были такой редкостью. Нельзя было просто снять Светлого с молитв и ждать очищения, и уж тем более давать ему Темную Материю. Необходим был человек, привыкший к отрицательным эмоциям, возможно с самого детства. Несчастный человек, живущий в окружении безмятежных людей, и избегающий способа избавить себя от несчастья при помощи молитвы.
…
Неудивительно, что Темный так реагировал на Сорок Пятого и Восемнадцатую. Эшли было интересно, как часто такие люди появлялись, и с какой вероятностью их могли обнаружить, не убив мгновенно, а потом еще и поймать. Искательнице на мгновение даже стало Темных жаль. Скорее всего найти кого-то вроде Восемнадцатой и солдата, было все равно что обнаружить единорога в пустыне. Неожиданно настолько, что ты даже не можешь в это поверить.
И скорее всего Сорок Пятый о своей редкости подозревал, так как становился все более нервным с каждым окончательно успокоившимся Светлым. Ведь чем меньше врагов, тем меньше опасность обрушения пещеры и Темные это понимали. К концу второй недели они просто спокойно сидели и неотрывно следили за своими счастливыми единорогами, ожидая благоприятного момента для захвата. А так как целительница была полностью поглощена безуспешными попытками хоть кого-нибудь спасти, солдату приходилось следить за Темными одному.
И кто знает, чем бы закончилась эта кошмарная ситуация, если бы в один день Восемнадцатая не услышала далекую и смутно знакомую мелодию. В глазах Сорок Пятого мелькнуло узнавание, а потом усталое отвращение и целительница поняла, что он тоже это слышит. Это была молитва.
Молодой Темный увидев это встревожился, после чего вскочил и хотел предупредить остальных, но не успел. Один из входов обрушился, Темные резко подобрались и приготовились к бою, а сознание Восемнадцатой было атаковано самой мощной молитвой, которую она слышала в своей жизни.
Нет грусти и страха, пока ты служишь мне. Забудь печаль и стань счастлив в служении. Нет грусти и страха, пока ты служишь мне. Забудь печаль и стань счастлив в служении
Бесконечно звучало в ее голове. Восемнадцатая сжалась в комок, прижала руки к ушам, в надежде заглушить этот невыносимый, давящий шум, эту невозможную для неё просьбу. А потом все потемнело и она потеряла сознание.
Очнулась целительница уже в лаборатории, в знакомой Эшли камере. Никто не объяснил девушке, ни что происходит, ни где остальные Светлые из пещеры. О Темных целительница даже спрашивать не стала, и так было очевидно, чем для них все закончилось. Члены Имперского клана могли быть бесконечно сильны, но они не были Главой клана, чтобы противостоять одной из дочерей Пресветлой. И, судя по силе молитвы, это была именно она.
А потом потекли бесконечные дни в лаборатории. При первом введении Материи Восемнадцатая с ужасом узнала это жуткое ощущение нарастающего напряжения, вот только в этот раз ей было некуда его потратить. Оно продолжало копиться внутри, причиняя все большую боль и целительница, ориентируясь на смутные воспоминания, постаралась эту энергию куда-то направить. И у неё даже получилось. Это жуткое чувство напряжения нашло какую-то цель и навалилось на неё уже другим грузом. Грузом, с которым она уже могла что-то сделать. Хотя, по сравнению с прошлым, в этот раз ее поток силы был нестабилен и периодически соскальзывал с цели, к тому же не имел того странного оттенка, настроенного Мерсимом, но энергия уходила и приносила Восемнадцатой облегчение.
А потом все закончилось и целительница с ужасом поняла, что цеплялась энергией за другого подопытного. Единственного, кроме неё, выжившего целителя в комнате. Превратившегося в знакомый девушке овощ.
Наступал новый день экспериментов, рядом с целительницей оказывались новые подопытные и она не могла совладать со своей болью и выпускала энергию на нового человека. С каждым разом целительница старалась сделать все лучше, но каждый раз получала один и тот же результат. Единственное, что менялось, это степень боли перенесённая человеком, перед тем, как он станет овощем. Если Восемнадцатая делала все хорошо, они мучились меньше, и похоже это был предел способностей неудачницы вроде неё.
Эшли же в такие моменты думала, что Восемнадцатой повезло в том, что целители становились овощами чаще, чем библиотекари и дети, и поэтому Просвещенные не смогли заметить связи. Или у них не хватило на данный вывод воображения. Грин казалось, что будь на их месте Десятая, она бы смогла заметить взаимосвязь. Заметить и промолчать, как она часто делала это с Исмем.
А на третью неделю, когда Просвещенные окончательно признали, что умирать Восемнадцатая не собирается, ее выпустили в общий зал. Сначала целительница даже не поняла, что оказалась среди других нормальных людей. Восемнадцатая слышала их голоса и видела мрачные лица, но не могла поверить, что это происходит на самом деле, поэтому просто молча села около стены. Девушка боялась, что если сделает шаг вперёд все эти люди исчезнут. Или что там ходят безвольные куклы, очередные жертвы лаборатории, издалека кажущиеся людьми. Или окажется, что все эти люди смертельно ранены, а ее привели в местный лазарет и ждут, что она сможет их всех вылечить, пока они слушают молитву.
Или, если коротко, у Восемнадцатой произошёл панический приступ, на фоне развившегося у неё, за все это время, посттравматического стрессового расстройства. И если раньше целительница могла контролировать себя, погружаясь в заботу о пациентах, теперь у девушки не было никаких якорей для своей психики. Поэтому она просто сидела у стены и старалась дышать, не давая панике взять над собой верх.
А потом дверь в столовую открылась и через неё вошли шесть детей. Точнее грубый страж ввёл их и усадил около стены, после чего равнодушно развернулся и спокойно ушёл.
Целительница замерла от ужаса, ведь дети вели себя так же, как ее последние невольные пациенты, то есть сидели и ни на что не реагировали. А значит она была права и все люди там, на самом деле не нормальные, а только изображают нормальных и на самом деле все вокруг неё давным давно умерли или стали такими, потому что она не может нормально ничего сделать! Она не может никого вылечить и никогда не могла, поэтому все эти целители умерли, все Светлые, все ее пациенты и Сорок Пятый умер и тот Темный тоже мёртв и все это, все из-за!..
-Эй, ты в порядке?! — донёсся до трясущейся Восемнадцатой человеческий голос и кто-то сильно потряс ее за плечо
Восемнадцатая вздрогнула и подняла испуганный взгляд наверх. Над ней стояла обеспокоенная девушка лет двадцати с небольшим, с короткими светлыми волосами. И в руках она держала подносы с едой.
Незнакомка попыталась улыбнуться, но ее губы, очевидно, не привыкли к подобному и вместо улыбки получилась странная гримаса. И почему-то это напомнило целительнице о Сорок Пятом. Ей показалось, что если бы он попытался улыбнуться, то это выглядело бы именно так. Глаза девушки наполнились слезами и она содрогнулась в сдавленном рыдании. Женщина напротив испугалась и начала тараторить: