В конце концов даже разбитые и грязные статуи Пресветлой продолжали освещать этот мир своей ласковой улыбкой. Ни один скульптор не решится изобразить Пресветлую, с таким израненным и некрасивым, в своей истощенности, лицом. Ни один из них не сможет передать эти глаза- полные бесконечно усталой, но упорной решимости.
Потому что боги не нуждаются в таких глазах. Такие глаза могут быть только у слабых и глупых людей, которым не хватает сил, но они в упорной глупости продолжают идти вперед.
И сейчас Исмем смотрела на человека, с лицом бога. И силы этого человека были на исходе. Она умирала. И двое, рядом с ней, это понимали.
Вторая сопровождающая как можно аккуратнее перехватила потрескавшуюся и стала настороженно следить за окружением. Казалось ее лицо, окруженное короткими прямыми волосами, навечно застыло мрачной маской, но в глубине глаз виднелось постылое злое отчаяние. Исмем знала это выражение. Такое лицо было у человека, мир которого был разрушен, и он не мог понять, кого за это ненавидеть.
В зале повисла напряженная тишина. Вдруг кто-то из недавно прибывших не выдержал. Он закричал и помчался на дочь Пресветлой.
И потом высокая сделала шаг вперед и схватила его за голову. Что-то хрустнуло и мужчина упал на пол.
Он был мертв.
В зале поднялся нерешительный ропот. И, если старожилы из городских каст окончательно передумали подходить к дочери Пресветлой, то с военными все было не так просто. Исмем не знала почему… возможно это был еще один побочный эффект Темной Материи, но казалось они просто физически не могли сдерживать свою ярость. Несомненно, еще минута, и на потрепанную тройку хлынет обезумевшая от ярости и страха толпа и тогда они точно не выживут. В конце концов все в зале видели, настолько истощенными они были.
А потом дочь мягко отставила руку держащей ее женщины и выступила вперед.
И полные ненависти люди немедленно бросились на них, в попытке разорвать. Чтобы упасть на пол, и больше никогда не подняться.
Дочь Пресветлой была предельно откровенна. Исмем так и не смогла понять, от чего они умерли.
Так и состоялось знакомство выживших и навсегда отвергнутых Пресветлой подопытных с ее полумертвой дочерью. И, возможно, через некоторое время одна сторона рано или поздно уничтожила бы другую. Ведь одни были не в силах простить, а другие не могли позволить себе умереть.
Но случилось то, что ожидали одни, и о чем не ведали другие.
Странный, нелогичный и бесчеловечный эксперимент был завершен. Выжившие со всех каст собраны. И теперь мог начаться второй этап, ради которого и было принесено столько жертв.
Если бы кто-нибудь из подопытных узнал о причине проведения экспериментов… номер Десять, так и не осмелилась сказать Исмем, что ее поймали из-за взлома системы безопасности. Она хотела узнать причину, ведь Исмем спросила ее почему… когда Десятая узнала, у нее случился срыв. Она не могла больше скрывать свои эмоции, и с этого начался ее личный ад, полный Темной Материи и постоянных приступов разрушения.
Десятая не сказала о причинах ни одной живой душе. Это было… слишком жестоко.
В последнее время происходило что-то странное.
И дело было не только в новеньких. Эта Экза с Фови держались от них на осторожном расстоянии, а Ллойд… ну он иногда подходил к их столу и болтал с Элфи. Та была такой радостной в этот момент, что никому и в голову не приходило им мешать. И у Исмем было подозрение, что Экза одобряет его действия и ждет благоприятного момента для сближения.
А еще пристально наблюдает за дочерью Пресветлой. Как и сама Исмем.
За эти дни выглядеть лучше женщина не стала, но это не мешало ей убивать всех агрессивно настроенных подопытных, приближавшихся к их столу. А в том, что это делает именно она, сомнений не было- каждый раз, когда умирал очередной человек, женщина трескалась сильнее. Дошло до того, что мрачная девушка, рядом с ней, стала метать ножи в каждого, кто подходил достаточно близко. Каждый раз инструмент немного не доставал до жизненно важного органа, но… никто не умер.
Тем, кто добирался до дежурившей рослой, так не везло. Она действовала наверняка и старалась успеть до атаки своей хозяйки.
Но среди присутствующих в зале были не только желавшие дочери смерти- на пятый день ей начали молится. Хотя, скорее, попытались. Когда дочь увидела их коленопреклонные позы на ее лице отразилась глубокая усталость. Девушка вздохнула и, шатаясь, встала:
Коленопреклонные фигуры не двинулись и на усталость на лице дочери проявилась сильнее:
-Все, что я могу сделать для вас, это убить. Но, если я это сделаю, это не будет очищением и божественным промыслом. Вы просто умрете. Если это то, что вы хотите, то встаньте.
Часть людей встала и посмотрела на дочь полными надежды глазами. Они слишком устали от этого места, но были недостаточно храбры. Возможно они считали, что женщина лжет, и смерть от ее рук почетнее, чем…
-Перестаньте!!! — заорали слева от Исмем и она отвлеклась от жуткого зрелища и повернулась.
Рядом с ней стояла Элфи. Очень, очень злая Элфи.
Действительно, лицо оружия Пресветлой перестало напоминать высокомерную маску и стало слегка растерянным. Теперь, глядя на нее, Исмем с удивлением поняла что дочь Пресветлой… подросток. И этот подросток абсолютно не понимал, как ему реагировать на грозно приближавшуюся к ней целительницу.
В отличие от ее спутников. Высокая напряглась и медленно встала из-за стола, а мрачная вытащила ножи. И тут то Исмем поняла, что нужно что-то делать!
Библиотекарь вскочила из-за стола, сопровождаемая близнецами (Тедди остался сзади- нельзя было допустить, чтобы Десятую поранили. Или они все трупы). Краем глаза Исмем заметила, как из-за другого стола подорвался Ллойд и Фови, а взгляд Экзы стал странно сконцентрированным. Судя по всему намечалось столкновение самых сильных групп лаборатории.
А потом решительная Элфи… споткнулась.
Сопровождавшие дочери удивленно уставились на лежащую на полу целительницу. Было очевидно, что их боевой настрой немного сбился. Исмем застонала, а Ллойд метнулся к Элфи, но не успел. Окончательно растерявшаяся дочь машинально шагнула к целительнице и позволила ей встать.
-Вы… в порядке? — осторожно спросила она.
Увидев дочь, Элфи вздрогнула и резко вырвала руку, вызвав гримасу боли на лице девушки. И только тогда Исмем поняла, насколько болезненно для нее было просто двигаться, не говоря уже о поднятии с земли взрослой женщины. Должно быть это было очень больно, а после такой реакции и обидно, но дочь, казалось, это не затронуло. Она продолжала с любопытством смотреть на Элфи.
Вот только сопровождающим эта реакция по душе не пришлась- они пришли в себя и оградили дочь от окружающих. А сама целительница вспомнила о причине своего приближения и гневно набрала воздуха, но была сбита: