Родственники были поражены таким решением. Они полностью уверовали в безумство молодой женщины, но поделать ничего не могли. Несчастные, они не понимали, что после смерти супруга в ее душе совершался великий переворот: происходило полное перерождение плотского человека в духовного. Неожиданная кончина горячо любимого мужа, в котором сосредоточивалась вся цель и весь интерес существования, показала Ксении, сколь оно непрочно и суетно. Она вдруг поняла, что настоящего счастья в этой жизни быть не может, что все земное служит лишь помехой, препятствием для обретения истинного счастья на небе, в Боге.
Постигнув смысл своего временного существования, Ксения решила освободиться от всего земного, лишить себя всех мирских привязанностей. Она раздала все, что имела, бедным, дом подарила Параскеве Антоновой, а сама осталась ни с чем, чтобы уже ничто не препятствовало достижению поставленной цели. Облачившись в костюм мужа, Ксения стала уверять всех в том, что Андрей Феодорович Петров не умер – умерла его жена, Ксения Григорьевна. Она перестала откликаться на свое имя и охотно отзывалась, если ее называли Андреем Феодоровичем. Так, в мужском костюме, и скиталась блаженная по улицам Северной столицы.
Какого-либо определенного места жительства у Ксении не было. Однако чаще всего ее видели на Петербургской стороне в районе прихода церкви Святого апостола Матфея, где в небольших деревянных домиках жили небогатые люди. Встречным знакомым или обращающимся к ней по имени принявшая подвиг юродства с досадой говорила: «Ну какое вам дело до покойницы Ксении, она вам ничего худого не сделала».
Странный костюм Ксении, ее невразумительный разговор, кротость и незлобие очень часто давали повод для глумления злым людям и, в особенности, уличным шалунам-мальчишкам. Но в мыслях Ксения всегда держала образ великого, безвинного Страдальца – Христа, который безропотно принимал и поругания, и оплевывания, и заушения, и распятие, и даже смерть. Это давало ей силы так же безропотно сносить глумления над собою. Только один раз, когда Ксения уже прославилась как угодница Божия, жители Петербургской стороны видели ее в страшном гневе. Уличные мальчишки, увидев юродивую, начали, по обыкновению, смеяться над ней, дразнить, называя всякими непотребными именами. Блаженная, как всегда, безответно сносила их издевательства. Однако злые дети не ограничились одними словами. Видя безропотность и беззащитность блаженной, они постепенно вошли в раж и, продолжая оскорблять ее, стали бросать в Ксению грязью и камнями. Ксения не выдержала и, словно вихрь, накинулась на обидчиков, потрясая в воздухе своей палкой. Обитатели Петербургской стороны, которые наблюдали эту сцену, ужаснулись поступку хулиганов, отогнали их от блаженной и впредь следили за тем, чтобы никто ее не обижал.
Целыми днями скиталась Ксения по улицам Петербурга, зимой и летом, в зной и в стужу. Подвергаясь нападкам и насмешкам, она, не обращая на них внимания, непрестанно молилась и терпеливо несла свой спасительный подвиг. В то время на Смоленском кладбище, недалеко от тех мест, где блуждала блаженная, началось строительство каменной церкви. Строение было уже довольно высоким, и каменщикам приходилось сначала поднимать кирпичи на леса и только потом приступать к кладке. Блаженная Ксения тайно помогала строителям: под покровом ночи переносила кирпичи и складывала их на лесах. Утром рабочие удивлялись, видя аккуратные стопки стройматериала. Они решили выяснить, кто же их таинственный пособник, который взял на себя самую трудную часть работы. Каково же было удивление всех, когда оказалось, что это известная всей Петербургской стороне «безумная» Ксения!
Постепенно окружающие привыкли к странностям блаженной. Большинство считали, что от потерявшей рассудок Ксении можно ожидать что угодно или не обращали на ее выходки внимания. Но самые чуткие христиане стали замечать, что она вовсе не глупая побирушка, ее поведение особенное. Так, например, милостыню Ксения принимала не у каждого, а только у тех, кто давал от души и сердце имел доброе и сострадательное. Из подаваемых ей денег блаженная брала только одну копейку – «царя на коне» – и сразу же отдавала ее таким же бедным и нищим, как и она сама.
Многие жалели Ксению и старались ей чем-нибудь помочь. Особенно после того, как камзол и кафтан мужа, которые она носила, не снимая, истлели и превратились в настоящие лохмотья, а башмаки порвались, так что через дыры в них было видно распухшие и покрасневшие от мороза ноги. Видя едва одетую, измокшую под дождем или иззябшую на морозе женщину, добрые люди приносили ей одежду, обувь и немного денег. Однако Ксения наотрез отказывалась надеть на себя теплые вещи, предпочитая привычные лохмотья – красную кофту и зеленую юбку или, наоборот, зеленую кофту и красную юбку.