И вот, он в Хорне. Родной ветер с моря треплет его усы. Родные облака вперемешку с дымом застилают синь. Вот стемнеет – и покажутся родные созвездия. А сейчас же смотрит на него прекрасный лик родного солнца.
- О небо, дай ты уже мне хоть кого-нибудь! - видя все это, падает на колени мужчина. - Дай ты мне хоть кого-нибудь, за кого бы я зацепился и угомонился уже!
Тук-тук-тук.
Вздрагивает мужчина, голову поворачивает. И видит девушку. За ее спиной какой-то мастер прибивает к стене вывеску таверны, а она стоит и метет мостовую, мурлыкая. И нежится, нежится в лучах солнца, озаривших ее. А потом поднимает головку, смотрит на него своими голубыми глазами и улыбается. И понимает мужчина - все. Он попался.
***
Якобу холодно.
Якобу голодно.
Якобу пусто и одиноко.
Он стоит один на скале-зубце, который обточили, истерли, искромсали жестокие волны. Он стоит и смотрит на город, который перед ним притаился. Тучи, похожие на боевые дирижабли Пиниона, несут с моря воду. Много воды. Ветер толкает их. Небо мечтает уничтожить город, сровнять его с землей. Но у неба при всем желании не хватило бы на это сил. Ну ничего. Ничего...
Якоб держит в руках урну. Маленькую, утонченную склянку, полную пепла. Пепел этот принадлежит его любимой. Его единственной. Той, что забрала его сердце.
Она была не лучшей из женщин. О нет. Но в том и вся прелесть, вся суть.
Она не умела готовить, и он научился делать это сам. Он, мужчина, который до этого ничего кроме меча в руке не держал. Сжигал сначала все, горелым дома пахло. Но потом, постепенно, вперемешку с горелым стало пахнуть и пищей. А потом осталось только последнее. Ароматы лимонного пирога и свежего плова, жареной рыбы и жаркого из овощей. Якоб наполнял приятными запахами их жилище, как наполняет парфюмер флакон лучшими духами.
Она не умела пройти мимо беды. Но беды человеческие ее мало волновали - да и кого жалеть в прогнившем Хорне? Нет, она не жалела людей. Она жалела кошек. Кошки жили с ними вместе, и заменяли им тех детей, коих она никак не могла произвести на свет.
Нет, она была не лучшей из женщин. Но она была честной и доброй, прекрасной в своем несовершенстве. Она заставила забыть Якоба о том, каково истинное лицо Хорна.
Но Хорн напомнил.
Хорн напомнил обо всем.
Отобрал последнее, что было – любимую. Убил, растерзал, износиловал.
И о том, что он такое. И о том, как страстно Якоб желал смять его, уничтожить, разорвать.
Якоб столько раз молился небу, и столько раз оно помогало ему. Столько раз... Пора было возвращать долги. Сегодня Якоб сам поможет небу. Отдаст ему всю свою силу, чтобы оно наконец уничтожило Хорн. Он сам лично пойдет по Кронусу и сотрет с каждой гребаной карты этот городок. Ничего не останется. И сам он умрет вместе с ним, ведь ему не простят такого самоуправства. Но сначала он отправит в последний путь ее.
Высыпав в руку пепел, Якоб наполнил его своей магией. Наполнил, и сдул. Ветер, закрутившись послушно, будто живой и разумный, понес останки любимой вверх, а не вниз. Забрал в облака. Забрал и разразился молнией. Да такой сильной, что Якоб оглох на секунду, ослеп и лишился всех мыслей. Молния ударила в Хорн, и оттуда ветер донес крик боли. Конечно же люди кричали, но Якобу показалось - нет. Это ревет раненое чудовище.
Позади что-то зашелестело. Обернулся Якоб и засмеялся.
Тук. Тук. Тук.
Бил он костяным мечом по камню.
Тук. Тук. Тук.
Прощай, город, прощай, жизнь, спасибо, небо, что услышало последнюю молитву.
Никто не выживет. Никто из людей. Лишь одних кошем Якоб увел. Лишь одни кошки в этом треклятом городе достойны жить.
И черная волна, поднятая ветром будто бы с самых морских глубин, обрушилась на Хорн и на Якоба, смяв их обоих единым мощным ударом.
***
Человек очнулся.
Человек закашлялся...
Человек удивился.
Он лежал на песке, водой его смыло в грот. Живой. Значит, небо не приняло его жертву? Или кто-то спас его? Или просто таким он стал живучим, что даже большая черная волна не смогла его уничтожить?
Что-то прошлось по груди человека. Распахнув глаза, он увидел кошек. Множество кошек - черных, белых, пятнистых и полосатых, серых и рыжих, больших и маленьких. Будто все спасенные кошки города пришли к нему, чтобы осведомиться о его здоровье.
А еще на большом валуне сидела маленькая кошечка. Красивая, светящаяся, и с прекрасными голубыми глазами. Посланник ли неба это был, или дух возлюбленной - человек не понял. Но кошечка лишь головой покачала. Покачала, улыбнулась и растаяла в воздухе - будто и не было ее.