Дима снова лежал на своей кровати и снова рыдал, пока женская часть семьи горячо спорила о границах дозволенного в искусстве…
— …Чертенка? — Интерес мужчины к рассказу мальчика, кажется, возрос. — Отличная роль.
— Вы думаете? — удивился Дима.
— Да, я убежден в этом. Даже удивительно, что сейчас кто-то вводит в сказку столь необычных и неоднозначных персонажей!
— Это режиссер ввел, — объяснил Дима. — Сценаристка против была, но он сказал — мало злодеев. А чертиков он в другом каком-то фильме видел, еще старом, черно-белом. И ему понравилась идея.
— А какой у тебя был костюм? — спросил Анатолий, водя лопатой по тлеющим углям.
— Белая рубашка, — вспомнил Дима и задумался, а зачем, собственно, чертенку белая рубашка. С костюмами на студии было туго. — С коротким рукавом, черные шорты, белые носки…
— Гольфы? Ну, длинные носки.
— Да. Гольфы до коленей.
— А обувь какая? — Мужчина вдруг пристально посмотрел в глаза Димы.
— Просто черные ботинки, — пожал плечами мальчик. — Я просил копыта, но у них было…
— Ботиночки были лакированные? — Диме показалось, что взгляд мужчины как-то изменился. Мальчик не смог бы объяснить, в чем, собственно, состояло изменение.
«Но я точно интересен Толику! Круто!»
— Да, блестящие такие. Их начистили перед съемками. — Дима не понимал воодушевления собеседника, но не придал этому значения. Мальчику был слишком приятен интерес к его роли. Дома об актерском дебюте Димы не вспоминали совсем, как о чем-то плохом или неприличном.
— Великолепно! — Анатолий отвел взгляд. Диме показалось, что дыхание мужчины участилось. — А рожки были?
— Да, скрученные из проволоки. Красные. А еще у меня был хвост.
— Длинный, со стрелкой на кончике?
— С кисточкой. И… я им всех бил.
— Чудесно! — Теперь Анатолий прищурил глаза. — Очень хорошая роль. Намного интереснее льва или мальчика.
— Толик, вы это говорите не чтобы меня успокоить?! — Дима хотел бы, но просто не мог поверить в то, что маленькая роль второго плана, почти без слов, может вызвать восхищение у кого-то.
«Тем более у такого… крутого человека, как Толик!»
— У тебя стереотипные представления о хорошем и плохом. — Анатолий сел на бревно рядом с мальчиком. — Я тебя не виню, Дима. Сам когда-то ошибался и не раз. Но все же, чем раньше ты поймешь, что не все, одобряемое большинством людей, действительно хорошо, и не все порицаемое — плохо, — тем лучше.
— Я постараюсь понять и разобраться, — будто поклялся Дима. — Как можно быстрее.
— Отлично! — Анатолий одобрительно провел грубыми подушечками пальцев по загорелым Диминым плечам. — Кстати, прикрой плечи, а то «сгорят».
На мамины замечания подобного рода Дима иногда огрызался, а часто старался игнорировать их, как мог. Но рекомендацию Толика выполнил незамедлительно.
— Сейчас футболку надену. — Дима побежал к своим сложенным прямо на песке вещам.
— Толик, а скоро картошка будет? — громко поинтересовался у Анатолия Рома.
— Еще десять минут.
Купающиеся явно обрадовались. А Дима ревниво вздохнул.
«Ну, они ведь тоже его друзья».
Мальчик вернулся и сел рядом с мужчиной.
— Мне теперь хочется увидеть тебя с рожками и хвостом, — улыбнулся Анатолий.
— Вы можете в интернете посмотреть нашу сказку, — сказал Дима. — Она называется «Чудесное лето».
Мужчина рассеянно кивнул, думая о чем-то своем.
11
Вадим лежал на широкой кровати арендованного им с Оксаной номера. Все тело ныло, особенно болели ноги.
«Давно я столько не ходил».
Оксана хотела продолжить поиски, но в темноте это было не только бессмысленно, но и опасно. Пойти поужинать в кафе при гостинице она также отказалась, и Вадиму с трудом удалось заставить ее съесть принесенную им оттуда самсу…
Пришло сообщение от Фарида: телефон для снятия отпечатков пальцев брать отказались.
— Ну да, тут же не место преступления, — проворчал Вадим. — Всего-то ребенок пропал.
«Хотя вряд ли на телефоне осталось бы что-то. Маньяк бы просто унес его с собой…»
При мысли о маньяке кулаки мужчины сжались.
«И я ничего не смог сделать. И сейчас не могу».