— Митя ведь тоже мог упасть и разбиться! — сказала державшаяся все это время Оксана и зарыдала.
— Милочка моя. — Михаил Иванович поставил перед девушкой кружку и стал насыпать туда кофе. — Не убивайтесь так. Видите, в больницу сегодня никто не поступал — я при вас звонил им. Я просто говорю, что не нужно пугаться. Искать надо. Мы и ищем.
— А все считают, что ищем плохо. — Петр достал телефон и показал Вадиму несколько комментариев. — Кстати, «выложите» информацию о брате сюда. Вдруг кто-то его видел. Хоть какая-то польза от этих «диванных экспертов» будет.
Оксана, вытирая слезы, торопливо достала телефон. В городе сеть прекрасно ловила.
— У них там только и разговоры о пропавших пацанах да о празднике, — сказал Петр. — У нас каждую первую субботу июля День города. А тут он на шестое выпал.
— И что? — спросил Вадим, смотря, как жена тщательно выбирала фотографию Мити и писала пост.
— Иван Купала же, — удивился невежеству самарцев Петр.
— У нас просто в городе любят этот праздник. — Михаил Иванович пододвинул к Оксане кружку с кофе и блюдце с печеньем. — Не рождество Иоанна Крестителя, а именно ночные гулянки. Рождество-то нам и праздновать негде по большому счету… Часовня эта «Петра и Февронии» в новом районе маленькая совсем — наверное, меньше этого кабинета.
— Церковь сначала в Гражданскую сильно пострадала, — сказал Фарид. — А потом из нее склад сделали. А праздник популярен, ведь он древний. Дед говорил, что еще в языческие времена в нашей местности праздновали что-то вроде «Зрелости лета»…
— Какой же бред! — вдруг громко сказала слушавшая весь этот ликбез по истории Красногвардейска (а именно так назывался ближайший от места пропажи Мити город) Оксана и принялась жадно пить кофе.
— Что вы называете бредом? — серьезно спросил Фарид.
— Ну, вот это все — праздник лета, церковь… — Оксана подняла глаза на Фарида. — У меня брат пропал, понимаете?
— Понимаю. — Вадиму показалось, что молодой человек смутился.
— Простите нам нашу болтовню, — примирительно улыбнулся Михаил Иванович. — Я очень сочувствую вам, правда. И эти орлы, — мужчина указал рукой на Фарида и Петра, — тоже вам сочувствуют. Но такая у нас работа — мы не должны показывать свои эмоции.
Оксана посмотрела на Михаила Ивановича почти с дочерней любовью и кивнула.
— Вот и болтаем всякое. Тем более администрация обещала какой-то небывалый праздник. Говорят, за городом палатки уже поставили, карусели всякие. Я еще не видел, но соседи говорили, что там будет много интересного…
— Что может быть интересного, — даже слезы на глазах Оксаны высохли, тон ее голоса стал жестко-насмешливым, — в провинциальной тиши?
Почти книжное словосочетание «провинциальной тиши» было произнесено, как самый страшный диагноз городу Красногвардейску и его жителям. Вадим поморщился.
«Ну да, ты-то у нас столичная…»
Фарид только вздохнул. Но вот Петр на слова Оксаны одобрительно кивнул и даже улыбнулся.
— Да здесь всякое случается… — задумчиво сказал Михаил Иванович, отставив чашку. — В общем, брата вашего будем искать. Думаю, и вам хорошо бы объявления по городу расклеить. Ну, и вообще людей поспрашивать. Только, чтоб объявления распечатать, принтер нужен, а наш поломался.
— В музее был принтер. — Фарид достал свой телефон. — Там сейчас директором работает друг моего деда — Александр Евгеньевич. Он нам поможет.
6
— Я раньше с Пашей ходил купаться. Но он уехал на прошлой неделе. — Рома вел Митю по тропинке среди густо разросшегося кустарника и невысоких деревьев. Лучи солнца проскальзывали между листьев, «играя» на вытоптанной земле, словно дразня. Воздух здесь был прохладным, запахи трав мягко обволакивали.
Тропинка начиналась сразу за домом, где оказался Митя.
«Очень удобно — до озера рукой подать», — объяснил гостю поневоле Рома.
Рома выдал Мите свои новые оранжевые плавки, но Митя был уверен, что Оксана бы все равно убила его за «антисанитарию». И за то, что взял что-то у малознакомых людей. А еще за то, что пошел купаться без взрослых.
«Вон Рому одного спокойно отпускают, а меня нет… Надо маме будет сказать. И Ксюше. И Ксюше надо будет позвонить. Потом».