— Это твоя лавка? — спросил он хозяина.
— Моя, — отвечал тот.
— И все эти горячие белые лепешки твои? — допытывался Насреддин.
— Ну конечно, мои.
— Так чего ты стоишь, почему не ешь?..
Цыплята в трауре
У Насреддина околел петух. Он набрал черных лоскутов и повесил на шею цыплятам.
— Зачем это? — спросили его.
— Цыплята носят траур по отцу, — отвечал Насреддин.
Кто заговорит первым
Насреддин сказал жене:
— Мне надоело давать корм ослу, отныне это будешь делать ты.
Но жена не согласилась, и они заспорили. Целый час бранились и пререкались и наконец условились, что корм ослу будет давать тот, кто заговорит первым. Несколько часов они молчали, только глаза друг на друга таращили. Наконец жене стало невмоготу, она встала и пошла к соседке. Рассказала ей о случившемся и попросила послать Насреддину миску супа.
— Ведь он такой упрямец, — сказала она, — скорее умрет, чем заговорит.
И вот соседский мальчик с миской супа отправился к Насреддину.
А между тем, как только жена вышла из дому, туда забрался вор — дверь-то была открыта. Он собрал все, что нашлось ценного, и, наконец, вошел в комнату, где сидел Насреддин. Видит, что сидит человек, не шелохнется. Вор подумал, что перед ним паралитик или немой. Чтобы проверить, вор подошел к Насреддину поближе, снял с него чалму и бросил оземь. Но Насреддин не пошевелился и не вымолвил ни слова. Тогда вор взвалил на спину все, что собрал в доме, и ушел. Как раз в это время вошел соседский мальчик с супом. Он видит, что весь дом разворован, а Насреддин сидит в углу комнаты, молчит и не двигается. Мальчик поставил миску перед ним, а Насреддин стал ему жестами показывать, что, мол, приходил вор, забрал все вещи и даже чалму. Когда Насреддин ткнул рукой себе в голову, мальчик, подумал, что он просит полить его супом. Он тут же схватил с полу миску и вылил горячий суп на голову Насреддину, а потом пошел и рассказал обо всем его жене. Жена сразу же смекнула, что к чему, прибежала домой и видит, что воры все унесли, а Насреддин сидит весь грязный и молчит. Жена закричала изо всей мочи:
— Эй, муж! Что это нашло на тебя? Постыдись!
Тут только Насреддин воскликнул:
— Первым делом ступай и задай корм ослу, а потом уж подумаем обо всем остальном!
Пересуды людей
Однажды Насреддин с сыном отправились в соседнюю деревню. Насреддин посадил сына на осла, а сам шел пешком. Им повстречалось несколько человек, они стали показывать пальцами на сына и говорить:
— Нынче дети не уважают родителей. Посмотрите, сын верхом на осле, а старый отец плетется пешим!
— Вот видишь, отец, — сказал сын Насреддину, — я же говорил тебе, что люди станут осуждать меня, если я буду ехать, а ты идти, а ты не соглашался. Садись на осла, а я пойду следом.
И вот Насреддин поехал на осле, а сын шел за ним пешком.
Снова им повстречались люди и сказали:
— Этот человек, видать, немало прошел, испытал и зной и стужу. Но вот сам-то он уселся на осла, а малого сына заставляет идти пешком, а ведь тот еще слаб и неопытен.
Тогда Насреддин усадил сына позади себя, и они продолжали свой путь. Не проехали они и нескольких шагов, как повстречали двух путешественников, которые стали упрекать их за то, что они в такую жару вдвоем уселись на бедного осла. Насреддин и сын слезли и пошли оба пешком, а перед ними налегке трусил осел. Немного дальше встретился им путник и воскликнул:
— Да вернет им Аллах разум! Тащатся вслед за пустым ослом в такую жару!..
Тут Насреддин рассвирепел и крикнул:
— Правда твоя, но скажи, как нам избавиться от людских пересудов? А уж со своими делами мы как-нибудь справимся.
Эта мера — одна треть мана[24]
Насреддин гулял в саду. Перед ним прошмыгнул заяц, он изловчился и поймал его, бросил в сумку и понес домой. По пути Насреддин рассуждал: «Это — редкий зверь, такого в наших краях не бывает. Я по крайней мере не видел. Его можно продать дорого». И он заспешил домой. Дома Насреддин отдал жене сумку и наказал:
— Смотри не развязывай, а то убежит. Я пойду и приведу покупателей, мы выручим большие деньги.
Как только Насреддин ушел, любопытство разобрало жену, ей захотелось узнать, за что же муж выручит большие деньги. Она развязала сумку, заяц выскочил — и был таков. Жена от страха перед Насреддином взяла малую меру для зерна, положила в сумку вместо зайца и туго завязала снова.