Спустя два дня в назначенный час все собрались в присутствии, только Насреддин не явился. Судья послал за ним своего слугу, прождали час, и наконец Насреддин пришел. Судья гневно закричал на него:
— Не ты ли просил меня вновь рассмотреть это дело?.. Чего ради ты заставил уважаемых людей дожидаться столько времени?!
— Приходили ко мне крестьяне за семенами, — отвечал Насреддин. — Мне, конечно, хочется, чтобы урожай был хороший. А если не растолковать как следует, они могут испортить дело. Вот я и решил подождать, пока не сварятся несколько мешков семян, чтобы передать им семена готовыми. Ведь если пшеницу не сварить и не очистить, то урожай будет никудышным. Теперь я сам сварил семена и очистил, так что урожай будет на славу.
Тут кадий обратился к присутствующим и говорит:
— Наша вина, что мы связались с таким неучем! Мы здесь дожидаемся, а он тратит время на то, чтобы сварить семена!.. А ведь всем известно, что из вареных семян пшеница не вырастет.
— Господин кадий, — возразил Насреддин, — положим, я глуп, а вы мудры. Только вот какой у меня вопрос: как это вареная курица может в течение трех месяцев нестись и плодить цыплят?
Этот зубодробительный ответ поверг всех в изумление, а судья признал правоту Насреддина, вынес решение в пользу купца и отверг иск хозяина караван-сарая.
Чье сердце испепеляет?
Насреддин пришел в гости к приятелю. Тот угостил его лепешками, сливочным маслом и медом. Насреддин поел, а потом стал пальцем подбирать остатки меда.
— Не ешь один только мед, — посоветовал хозяин, — мед испепеляет сердце.
Насреддин, вылизывая последние капли меда, сказал:
— Одному богу известно, чье сердце испепеляет — твое или мое.
Черепаха
Насреддин пахал поле. Нашел черепаху, привязал на веревку и повесил себе на шею. Черепаха стала дрыгать лапками, а Насреддин ей говорит:
— Чего это ты разошлась? Может, хочешь научиться пахать?
Власть жены
У правителя города была красивая жена, которая вертела мужем, как ей вздумается. Все дела: назначения и увольнения, наказание и помилование — правитель решал только по указке жены. Жители города пришли к Насреддину и стали просить его отучить правителя потакать капризам жены. Насреддин стал ждать подходящего случая.
Однажды Насреддина позвали в гости к правителю. Он взял с собой жену и наказал ей:
— Когда мы будем подходить к дому правителя, накинь на меня это седло и садись верхом, а я повезу тебя по двору.
Как только они вошли во двор, жена оседлала Насреддина и уселась верхом. Жена правителя заметила это, позвала мужа, и они вдвоем стали наблюдать за представлением. Жена пустила Насреддина вскачь, он заревел по-ослиному и стал брыкаться. Правитель и его жена от смеха чуть не лопнули. Наконец правителю стало невмоготу, он вышел во двор и спросил Насреддина:
— Молла, ради чего ты вытворяешь все это?
— Я весь во власти своей жены, — отвечал Насреддин. — Что бы она ни велела мне, всегда исправно исполняю. Если даже она захочет ездить на мне верхом, то и тогда я не могу перечить ее воле.
Правитель понял намек Насреддина и впредь не стал слушаться жены.
Не хули добро мусульманина
Насреддин нес на базар наволочку от старого одеяла, чтобы продать. Повстречался ему приятель и говорит:
— Да на ней живого места нет. Снеси-ка ее лучше к старьевщику.
— Ты же не покупатель, — отвечает ему Насреддин. — Чего ради ты хулишь добро мусульманина? Эту наволочку я только что снял с одеяла, и еще ни разу через ее дырки не выпадала вата.
Хитрость жены
Жена Насреддина часто проводила время с подругами и родственницами и приходила домой поздно. Приятели посоветовали Насреддину не давать волю жене, и он решил проучить ее. И вот однажды вечером, когда жена поздно вернулась домой, Насреддин не стал открывать дверь. Жена долго стучалась, но тщетно. Тогда она пригрозила броситься в колодец, если он не откроет. Насреддин и ухом не повел. Жена подошла к колодцу и сбросила туда большой камень. Насреддин подумал, что жена прыгнула в колодец, ему стало жаль ее, и он сказал себе: «Надо пойти вытащить ее оттуда».
Он открыл дверь и поспешил к колодцу. Но тут жена, которая ждала, спрятавшись, вбежала в дом и заперла дверь. Теперь уж настала очередь Насреддина умолять. Но жена не слушала его уговоров. А потом поднялась на крышу и стала кричать: