— Унесите павлина! — раздраженно закричал махараджа, притворяясь, что не замечает своего белья.
Закья подхватил кудахчущую птицу вместе со штанами и потащил к лестнице.
— Ну, — сказала Молли, когда павлиньи крики затихли вдали. — Надеюсь, вы умеете держать обещания?
— Гмм. Как правило, нет.
Гиганта ничуть не обрадовала удача Молли. Скорее наоборот, рассердила. Он привык всегда и во всем быть первым, и ему вовсе не улыбалось хоть в чем-то уступить этой тощей девчонке.
— Моя первая гопытка была пораздо удачнее. Ты думаешь, что отлично справилась? Да, действительно неплохо. Но все же не так хорошо, как я. Давай сюда стикраллы, и можешь забирать собачонку.
Молли протянула ему камни.
— Теперь иди за мной.
— Куда?
К ней тут же, словно незваный гость, явился страх.
— Я должен показать тебе чтое-ко.
— Что?
— Скоро узнаешь.
Махараджа упер руки в бока и расхохотался густым басистым смехом, который эхом разнесся по всем уголкам террасы и в воздухе над крепостью.
— Я покажу вам, что значит настоящий талант, ваше совычество! — прогремел он.
Он схватил Молли за руку. Петулька сжалась и громко залаяла, готовясь наброситься на него. Но махараджа, не обратив на собачку никакого внимания, поволок девочку за собой вверх по ступенькам. Петулька бежала следом, тявкая и хватая его за пятки. Молли вырывалась. Огромный махараджа с трудом протискивался по крутой узкой лестнице. Наконец он втащил Молли в маленькую расписанную комнату и выпрямился во весь рост.
— Заставь свою собаку замолчать, или, предупреждаю, я сам ее заткну.
Молли подхватила Петульку на руки и крепко прижала к себе.
Комната была без окон, но с высоким куполообразным потолком. Со стропил свисали стеклянные лампы и четыре большие кровати на цепях. Кровати были деревянные, резные. А звенья серебряных цепей сделаны в виде фигурок слонов и лошадей. На полу вдоль стен стояли серебряные сундучки и лари; выше, на полках, лежали шелковые подушки и разноцветные мягкие одеяла. Пол покрывал пестрый ковер, а в стены были вделаны толстые, похожие на браслеты серебряные кольца.
Подхватив Молли и Петульку, словно это были игрушки, махараджа швырнул их на одну из кроватей.
— Ждите здесь, — приказал он. — Сейчас я вам покажу, кто тут гений тепушествий во времени.
После чего вышел и захлопнул за собой тяжелую резную дверь с запором снаружи.
Глава девятая
Молли растянулась на вышитом покрывале. Кровать слегка покачивалась. Потолок усеивали сотни маленьких зеркал, и девочка видела множество своих крошечных отражений. Лишь теперь, наедине с Петулькой, она горько расплакалась. Потом свернулась клубочком, страстно желая исчезнуть из дворца. Собачка прижалась к ней, тычась в руку мокрым носом и словно говоря: «Не волнуйся, Молли, все будет хорошо. Я тебе помогу, обещаю».
Но девочка была так расстроена и встревожена, что даже не погладила мопсика. Хотя она догадывалась, что махараджа именно этого и добивался — нагнать на нее страху.
— Конечно, что ему стоит меня напугать, — всхлипнула она, обращаясь отчасти к Петульке, отчасти ко всем «зеркальным» Молли на потолке. — Я ведь просто Молли, а он путешественник во времени и гипнотизер. Жестокий, бессердечный, вонючий, огромный, чешуйчатый… — Она умолкла.
Если продолжать в том же духе, перечисляя все неприглядные стороны внешности и характера махараджи и гадая, что он собирается с ней сделать, то скоро сердце остановится от ужаса.
Молли подумала о Рокки и обо всех остальных, кого она любила, и вновь в ней вспыхнуло желание оказаться рядом с ними. Затем, обессилев от переживаний, уснула.
Ей снились очень странные сны. Сначала она очутилась в Хардвикском приюте, где выросла. Стоял чудесный летний денек, но Молли, десятилетняя, ползала на коленях в кабинете мисс Гадкинс. Та придумала ужасное наказание — девочка должна была расчесать собственной расческой старый драный ковер так, чтобы он выглядел как новый. Внезапно окно распахнулось, и в комнату влетел огромный человек с шелушащимся лицом. Его развевающиеся одежды походили на те, что носят актеры в театре. Даже во сне Молли содрогнулась от ужаса, когда он сжал ее голову огромными руками и заставил посмотреть себе в глаза. Ее загипнотизировали. Потом все смазалось, превратилось в цветную круговерть.