Вдруг на плечо Молли, грубо вторгшись в их воображаемый мирок, обрушилась громадная, как лапа динозавра, рука Эдны. Молли в страхе метнулась в сторону, ожидая, что в следующее мгновение на голову ей изрыгнется поток проклятий. Но вместо этого у нее над ухом прогудел тошнотворно-слащавый голос.
— Ступай, детка, я сама помою. Иди, поиграй.
Детка? Молли изумилась — уж не ослышалась ли она? Эдна никогда не разговаривала с ней по-доброму. Обычно Эдна была чудовищно груба и сердита. Но сейчас она улыбалась, и улыбка ее была оскаленной, щербатой.
— Но мисс Гад…
— Не волнуйся, — успокоила ее Эдна. — Иди, отдохни. Пойди посмотри этот чертов телик.
Ничего не понимающая Молли обернулась к Рокки — тот ответил ей озадаченным взглядом. Потом оба воззрились на Эдну. Перемена в старой кухарке была удивительна. Дети удивились бы гораздо меньше, если бы у нее на голове вдруг выросли тюльпаны.
И это было только первое из череды необычайных событий, случившихся на этой неделе…
Глава вторая
Если уж начинает не везти, то кажется, что несчастья никогда не кончатся. Молли искренне так полагала, и неудивительно: ведь ей так часто не везло. Если бы она только знала, какая куча всяких интересных вещей скоро с ней случится, то назавтра, может быть, сильнее радовалась бы наступающему дню. Но поутру, едва открыв глаза на своем жестком приютском матраце, Молли с первой же минуты поняла: день не заладился. А случилось вот что.
Она проснулась оттого, что у нее над ухом оглушительно задребезжал колокольчик. Здоровая дура Гизела, любимица мисс Гадкинс, обожала будить Молли всякими жестокими способами. Гизела аккуратно зачесала назад свои черные, до плеч, волосы, связала их лентой и с трудом впихивала свою коренастую фигуру в узкую синюю школьную форму.
— Слышь, Лупоглазая, сегодня на физкультуре будет кросс, а на первом уроке — контрольная на пятьдесят слов, — ехидно объявила она и отошла, весело помахивая колокольчиком и радуясь, что испортила Молли все утро.
Молли быстро оделась и заглянула в спальню, где жили Рокки и Гордон. В знак приветствия Гордон швырнул в нее мокрым бумажным стаканчиком. Рокки напевал про себя, ничего не замечая вокруг.
— Рок, — тихо позвала Молли. — Ты не забыл, что сегодня контрольная?
Они было попытались повторить трудные слова за завтраком, но добились только того, что мисс Гадкинс отобрала у них тетрадки с домашними работами. Потом мисс Гадкинс с восхищением наблюдала, как Молли драит унитазы зубной щеткой. К половине девятого бедняжку начало тошнить.
По пути в школу и без того поганое утреннее настроение только ухудшилось.
Брайерсвилльская начальная школа, в которой учились все сироты, была таким же, как и приют, серым каменным зданием в пятнадцати минутах ходьбы. По дороге один из деревенских мальчишек швырнул в Гизелу водяную бомбу. Та увернулась, и бомба попала точнехонько в Молли, промочив ее насквозь. Гизела со своими приспешниками, четырьмя старшими приютскими детьми, решила, что это очень смешно.
Из-за всего этого Молли и Рокки опоздали в школу. Они пропустили утреннее собрание, пытаясь высушить Моллину куртку на теплой батарее в девчоночьей раздевалке. Они понимали, что опоздают и на первый урок, а это было чревато уж совсем большими неприятностями.
— Опоздали! — проскрипела их учительница миссис Жаббс, когда они наконец появились на пороге. — И к тому же пропустили собрание! Я назначу вам наказание позже. Ап-чхи! — Миссис Жаббс разразилась оглушительным чиханием, что всегда случалось с ней, стоило ей рассердиться.
Молли вздохнула. Опять наказание!
В наказаниях миссис Жаббс была весьма изобретательной — Молли уже не раз выпадал случай испытать это на собственной шкуре. Например, в десятый раз поймав Молли на том, что та жует клочок бумаги, миссис Жаббс усадила ее в углу класса и заставила съесть целую стопку бумаги для компьютера. У Молли ушло на это два часа. Было ужасно невкусно! Даже закрыв глаза, трудно представить себе, что деревянистая масса — это на самом деле бутерброд с кетчупом или пончик. Вкус-то все равно остается бумажным.
Молли терпеть не могла миссис Жаббс и радовалась, что учительница такая мерзкая на вид — с опухшим, точно вечно заплаканным лицом, почти лысая, а живот — будто резиновый мешок с водой. Так ей и надо, уродине! Может быть, стоит пожалеть миссис Жаббс за то, что у нее так громко урчит в животе, за то, что у нее аллергия на все на свете и она постоянно чихает, — иногда, правда, думала Молли. Но все-таки ненавидела свою училку.