В самом кошмарном сновидении Молли виделось, будто она летит в огромном шаре, дырявом, словно сито. Это был Пузырь Света, он существовал в самом начале времен, и Молли однажды побывала там, но в ее сне Пузырь был совсем другим. Молли не могла из него выбраться, а сквозь миллионы черных дырочек врывались голоса и дразнили ее.
— Нет, нет, нет, нет, — свистели они.
— Выпустите меня! — кричала Молли.
Потом она поглядела в зеркало. Ее лицо менялось, делалось всё моложе и моложе, потому что на нее падал свет из гигантского пузыря.
Здесь Моллин сон соответствовал реальности, потому что именно это и происходило с людьми, на которых падал особый свет, существовавший в самом начале времен. Так что даже во сне ей было страшно.
— ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ! — кричала Молли. Ее лицо и тело стали уже как у трехлетней девочки. — А ТО Я УМЕНЬШУСЬ ТАК, ЧТО ВООБЩЕ ИСЧЕЗНУ!
И потом она очутилась снаружи Пузыря — неслась через года, подгоняемая ветрами времени, бушующими вокруг. И от этих ветров, как обычно, кожа начала шелушиться, но происходило это не так медленно, как в ее настоящих приключениях. Кусочек сухой кожи за ухом стал распространяться, как лесной пожар. Охватил щеку, пополз вниз по рукам. Вскоре всё лицо стало дряхлым и морщинистым. Молли чувствовала, что сохнет и скручивается, как увядший осенний листок.
И тут, словно мячик, брошенный беззаботным малышом, Молли опять очутилась в Пузыре Света, в начале времен, и ее опять озарили его волшебные лучи. И в их сиянии исчезли все сухие чешуйки, навеянные ветрами времени.
И так повторялось снова и снова — неведомая сила перебрасывала Молли туда-сюда, от одного ужаса к друга. В конце концов сновидение прекратилось, как будто ему это надоело, и только тогда Молли погрузилась в крепкий, ласковый сон, сквозь который до нее не доносился шум ветра, бушующего в парке.
Глава вторая
Проснулась Молли затемно. Где-то в парке тявкала лиса, в водосточной трубе за окном журчала дождевая вода. Молли перевернулась на другой бок, натянула одеяло на плечи и попыталась опять уснуть, но никак не могла. Поэтому она высунула руку из-под одеяла и нажала кнопку подсветки на будильнике. Вскоре за окном зачирикал первый дрозд. Через мгновение к нему присоединился и второй. Молли откинулась на подушку и прислушалась к первым нотам утреннего хора.
По небу летели облака, в просвет между ними неожиданно выглянула луна. Ее лучи залили серебристым светом и парк, и спальню. Молли встала с кровати и надела шлепанцы. Петулька сонно подняла голову, потом свернулась калачиком и снова закрыла глаза. Молли подумала: интересно, что ей снится? Наверное, что она гоняется за палками. Представив себе собачьи сны Петульки, девочка улыбнулась. Потом, зевая и спотыкаясь об одежду, раскиданную на полу, побрела к окну. Здесь, на столе, поблескивая в серебристом свете, лежали прозрачный кристалл и два камня для путешествия во времени, красный и зеленый, нанизанные на веревочку. Она надела драгоценное ожерелье на шею, вдруг подумав, что не снимет его до тех пор, пока снова не ляжет в кровать в Брайерсвилль-Парке. Ибо, пока она находилась в чужом времени, разноцветные камни были ее единственным «билетом» домой.
Прозрачный кристалл просто умел останавливать время. Чтобы проверить себя, Молли погладила камушек и приготовилась пустить его в ход. Сначала она постаралась целиком расслабиться, потом посмотрела на мокрый сад, сосредоточила гипнотический взгляд на кролике, щипавшем траву под кедром. Сосредоточилась — и ощутила, как по жилам прокатилось знакомое щекочущее ощущение, которое всегда наступало, когда она останавливала время. Вскоре слегка закружилась голова. И потом это произошло.
Кролик замер в воздухе прямо в прыжке. Мир окаменел. Птицы, взлетевшие с кедра, застыли на полпути. Ламы на дальнем поле стали похожи на неподвижные статуэтки, такие же, как скульптуры, выстриженные из кустов. Всё превратилось в неподвижные картины. И не только в Брайерсвилле.
В Нью-Йорке, где недавно миновала полночь, остановились запоздавшие машины на улицах. По сверкающим огнями улицам ничто не двигалось. Гуляки, выходившие из ночных клубов и ресторанов, не пошли домой спать, а остановились на полпути. Внутри чванливых небоскребов стихло мерное дыхание спящих горожан. В Японии, в Токио, где была половина третьего, замерли на полпути к губам палочки для еды с кусочками суши. В Сиднее, в Австралии, где уже близился вечер, застыли на неподвижных волнах лихие серферы. Во всём мире перестали падать капли воды. Повисли белой пеленой водопады, стихли ураганы и ветры. А в центре неподвижной вселенной стояла Молли с ее кристаллом и усилием воли сдерживала бег планеты. От напряжения у нее закружилась голова. Она ослабила гипнотическую нить, и кролик снова поскакал щипать траву. Молли улыбнулась. Ей было приятно видеть, что она не растеряла былых навыков.