— Салам, апа! Алиджан дома?
— Алиджан?
Она обернулась: Алиджан размахивал руками — меня нет!.. Халниса-хола, краснея, пробормотала:
— Сынок, вроде, уже ушел… Что ему передать?
— Скажите, ко мне дочка с мужем приехала. Ну, будет маленькое семейное торжество. Так пусть Алиджан вечерком зайдет к нам. Мы ждем его!
— Он придет, — торопливо заверила соседа Халниса-хола. — Непременно придет!
Когда, попрощавшись с мастером, она вернулась к супе, Алиджан буркнул:
— Что ему надо?..
— Позвал тебя в гости. К ним дочка и зять приехали.
— И больше ничего не сказал?
— Ничего. Передай, говорит, мы ждем его.
— Когда идти-то?
— Нынче вечером. Пойдешь, сынок?
— Не знаю.
— Раз пригласили по-хорошему, надо пойти. Андрей-ака человек уважаемый.
Целый день Алиджан провел в раздумьях: идти или не идти к Андрею Андреевичу?.. Не пойти неудобно, старик специально приходил пригласить Алиджана. Алиджан уважал его: это был человек добрый, душевный, чуткий, не лез с нотациями да поучениями. Но именно поэтому Алиджану было перед ним особенно стыдно — за свое безделье, за дурную славу, которая шла о нем в махалле. Старик-то трудяга… Как в глаза ему смотреть, — он всегда верил в Алиджана, прочил ему достойное будущее. Алиджан в последнее время избегал с ним встреч. Но ведь сегодня особый случай, приехала Мария, и Алиджану хотелось повидать ее, — как-то она теперь выглядит? Мария родилась в этой махалле, тут и выросла, была непременной участницей всех ребячьих забав, бегала с мальчишками купаться. Она научилась говорить по-узбекски, не чуралась и местных обычаев — как узбекские девочки, красила брови усьмой, носила тюбетейку с ковровой вышивкой…
А вечер близился… Заметив, что сын то расхаживает по двору, то задумается на супе, Халниса-хола сказала:
— Вот что, сынок, хочешь пойти — иди. Только гляди, много не пей.
Алиджан оделся и отправился к соседям.
Андрей Андреевич искренне обрадовался его приходу, представил Алиджана гостям, уже сидевшим в саду за большим столом:
— Это наш сосед, Алиджан. Его отец был моим другом, помог мне разбить вот этот сад, — он обвел рукой вокруг, потом показал на высокое, густолистое урюковое дерево. — А этот урюк он сам посадил. Видите, какой вымахал — красавец, да и только.
Садом и правда можно было гордиться: множество фруктовых деревьев, виноградник, несколько пчелиных ульев. А когда сюда приехал Андрей Андреевич — Алиджан знал об этом по рассказам матери, — тут был дикий пустырь, заросший кустарником.
Из-за стола встала Мария, направилась к Алиджану. Она очень изменилась с тех пор, как они виделись в последний раз. Прежде ее отличала мальчишеская бойкость и угловатость. Сейчас это была молодая, статная, чуть располневшая женщина, исполненная чувства собственного достоинства. Идет время, идет… Только Алиджан, наверно, такой же, как был — нескладный и задиристый. Он в смущении смотрел на Марию, не зная, как теперь с ней держаться, а она крепко, «по-старому», тряхнула ему руку, спросила по-узбекски:
— Ойингиз яхшимилар[37], Алик?.. Проходи, садись.
— Спасибо.
Алиджан обошел всех собравшихся, с каждым поздоровался за руку и опустился на стул между мужем Марии и женой Андрея Андреевича, Евдокией Петровной. Народу за столом было не так уж много, — кроме хозяев, еще трое, — но Алиджан конфузился, не знал, куда деть руки: давно не сидел он среди таких достойных людей…
Алиджану налили рюмку вина, положили на тарелку всякой закуски. Андрей Андреевич с шутливой торжественностью проговорил:
— Познакомься, Алиджан, с почтенным собранием. Это вот — Иван Кузьмич, начальник литейного цеха. Это — наш главный мастер. Это — Шермат, ты его знаешь: сосед. Это — небезызвестная Маша, в прошлом сорванец-мальчишка, ныне мужняя жена. А рядом с тобой моя дражайшая половина и наш зять, дочкин муж, — прошу любить и жаловать.
— Ну вот, знакомство состоялось, — удовлетворенно сказал Иван Кузьмич, — теперь в самую пору за него выпить. Со свиданьицем!
Все чокнулись, выпили. Алиджан нацелился было на аппетитный кусок рыбы, но никак не мог подцепить его вилкой. Андрей Андреевич засмеялся:
— Да ты не стесняйся, бери руками. У нас без церемоний!
Мария снова наполнила рюмку Алиджана:
— Это тебе штрафная. Опоздал — догоняй.
Она обращалась к нему с такой дружелюбной сердечностью, что он опять покраснел, покосился на мужа Марии, потом пыпалил:
— За вечную молодость наших стариков! — и залпом выпил вино.
— Да ты, оказывается, мастак произносить тосты! — с улыбкой похвалил его Иван Кузьмич.