В этом доме свершалось величайшее из событий: рождение человека. Нет на свете места священней!
А Малика… Малика страдает. И Алиджан страдал: казалось, ему передалась боль, которую должна была сейчас испытывать обессилевшая Малика… Картины, одна мрачней другой, вставали перед его глазами. Ноги сделались словно ватными… Не отрывая взгляда от освещенных окон, Алиджан присел на каменный парапет фонтана. Осенний, холодный ветер метался по двору, шелестел листвой деревьев, — чудилось, это лилась вода… Алиджан подставил ветру разгоряченный, вспотевший лоб.
Он уже потерял счет времени, не знал, началась ночь или уже кончается. У подъезда дома хлопали дверцы машин «Скорой помощи», в окнах мелькали фигуры в белых халатах. Во всем этом было что-то тревожное, — так, во всяком случае, казалось Алиджану.
Из дома во двор вышла женщина, внимательно посмотрела на Алиджана:
— Вы кого ждете?
— Жена тут у меня… Малика. Ей делают операцию.
— Малика, Малика… А ну-ка, идемте со мной.
Она провела Алиджана в здание, дала ему белый халат. Алиджан боялся о чем-либо ее расспрашивать, сама она тоже молчала. Они прошли длинным коридором и оказались в просторном, залитом электрическим светом помещении.
— Подождите тут.
Алиджану казалось — прошла вечность, прежде чем открылась стеклянная дверь и к нему вышла… Фарида! Она работала тут по совместительству, и сегодня ассистировала хирургу, оперировавшему Малику.
Фарида сняла с лица марлевую повязку, вытерла ею пот со лба. Вид у нее был строгий, отчужденный. Алиджан вскочил со стула:
— Как Малика?
— Все в порядке. Операция прошла успешно. Поздравляю вас с сыном!
Алиджан задохнулся от радости:
— Сын? У меня — сын?.. И Малика здорова? — он рванулся к Фариде, схватил ее за руки, начал с силой трясти их. — Уж не знаю, как вас и благодарить!..
Фарида высвободила руки, улыбнулась чуть грустно и снисходительно:
— Благодарить надо хирурга, Васильеву. Я только помогала ей.
— Все равно спасибо!.. Вы… — Алиджан глядел на Фариду с восхищенным удивлением. Она опустила глаза, сухо сказала:
— Можете пройти к жене. В порядке исключения. Только тихо! Не разговаривайте с ней и долго в палате не задерживайтесь. Пойдемте.
Малика лежала в отдельной палате, бледная, недвижная… Но вот ее ресницы затрепетали, она открыла глаза, скользнула отсутствующим взглядом по Алиджану, и тут же слабая улыбка тронула ее губы: она узнала мужа.
Некоторое время они молча жадно смотрели друг на друга. Потом Малика обессиленно прикрыла веки. Сестры выпроводили Алиджана из палаты.
Он шагал по улицам, не различая дороги, и так задумался, что прошел остановку, где должен был сесть в автобус. Однако, возвращаться не стал, хотя начался дождь. Он побежал под дождем, разбрызгивая лужи. Наверно, вид у него был ошалелый, редкие прохожие оглядывались на него с испугом и недоумением. Дождь все усиливался, он уже лил, как из ведра. Алиджан вскоре вымок до нитки, но, казалось, не замечал ни дождя, ни промозглого холода. В голове билась одна мысль: сын, у меня сын!..
На перекрестке он чуть было не угодил под машину: еле успел отскочить к тротуару. Шофер, высунувшись из кабины, что-то кричал ему — Алиджан его не слышал. У мельницы он поскользнулся, упал. Поднявшись, некоторое время стоял, опершись о дувал, бездумно глядя на мокрую глянцевую листву деревьев, по которым хлестал дождь, — их шелест походил на глухой ропот…
Алиджан не помнил, как добрался домой. С него ручьями лила вода, брюки были в грязи. Халниса-хола, открывшая ему калитку, только головой покачала, а Алиджан расплылся в улыбке:
— Мама! У меня сын! Сын!..
— Слава богу, разрешилась, бедняжка…
— Спасибо Фариде — она нашла хорошего хирурга.
— Фарида? — с каким-то умилением воскликнула Халниса-хола. — Наша Фаридахон?..
Восторженные излияния матери царапнули Алиджана по сердцу… Не дав ей договорить, он прошел в дом.
XXXVI
На другой день пришли Валиджан с женой, Джахан-буви — поздравить Алиджана с рождением сына. Притащился и Буриходжа.
— Ох-хо… Благодари бога, сынок, что все закончилось благополучно.
— При чем тут ваш бог? — возмутился Валиджан. — Сестре помогли доктора, а не бог.
— Кому бог дал долгую жизнь, тот и без докторов проживет. А кому суждено помереть, тому не поможет и тысяча операций!
— Последуй этой мудрости Алиджан — еще неизвестно, как бы все обернулось, — сверля отчима ненавидящим взглядом, сказал Валиджан. — Мама, я слышал, знахарку к себе приглашала. Забили вы ей голову всякой ерундой. Хорошо еще, что Малика уговорила ее лечиться и у доктора.