Если бы Камня спросили, он мог бы рассказать, как это ожерелье попало к Ураганам. Выковали его триста лет назад кузнецы из рода Могучего Утеса. То был свадебный подарок невесте тогдашнего вождя Ураганов, великого воина Ветерка от главы Могучих Утесов, Премудрого Камня.
Порадовавшись про себя сходству имен, старый воин уже открыл рот, но вовремя заметил, что его молодой друг собирается сказать нечто куда более важное. Глаза Ветерка зажглись, на скулах выступил румянец.
— Если ты не против, — обратился он к царевне, и в его голосе странно переплелись нежность и мольба, — я бы хотел, чтобы это ожерелье стало твоим.
Стоит ли говорить, какой она дала ответ.
Увидев на одежде царевны обереги рода Урагана, простодушная Тростинка постелила молодым в отдельной клети. Что там происходило ночью, Камень мог только догадываться, но утром царевна и ее избранник выглядели такими счастливыми и умиротворенными, словно не существовало идущих по следу наемников и грозящего из надзвездных краев Альянса, словно будущее не пугало их своей неизвестностью.
Дабы не терять время попусту, Могучий Утес решил посетить зенебочий торговый ряд. Оружие разбойников не без посредства Ветерка он еще накануне вполне удачно продал одному купцу из Борго и теперь имел достаточно меновых колец.
Он провел немало времени, переходя от загона к загону. Владыка дневного света уже проехал половину своего извечного пути, когда Камень наконец остановил свой выбор на крупном самце с черной косматой гривой.
«Как-то там Крапчатый встретит нового товарища?» — думал он, ведя Гривастого к дому Искры.
Однако по возвращении нашлись заботы поважнее дружбы зенебоков. Кузнец и его жена выглядели подавленными и испуганными, мальчишки с самыми серьезными лицами сидели за работой и даже не разговаривали.
— Что стряслось? — спросил Камень, чувствуя, как в глубине его утробы появляется и медленно растет холодная противная льдинка.
— Тут про молодого Урагана спрашивали… — отводя глаза, ответил кузнец.
— Кто спрашивал?
Искра давешним жестом вцепился в бороду и тяжело вздохнул:
— Как только ты ушел, понаехало ко мне на двор полно наемников княжеских. Дюжины три, не меньше! Командиром у них сам старший княжич — Синеглаз! Грозный такой, что сам дух огня в гневе. Глазами так и зыркает во все стороны! А с ним еще этот, палач княжеский, Ягодник Табурлык, Двурылый, ну тот, которому ты кнутом харю надвое разделил. Как начали они расспрашивать: и про Ветерка, и про красавицу его, и даже про мальчишку… Ну, моя Тростинка с перепугу им и выболтала все, что знала.
Кузнец досадливо махнул рукой. Тяжело признаваться в трусости!
Могучий Утес не стал его осуждать:
— Тростинка все правильно сделала. Синеглаз все равно узнал бы, что ему нужно. Ветерка с девушкой многие в Неспехе видели. А вам бы туго пришлось, кабы не сказали.
Камень так говорил, а думал по-другому. Если бы кузнец догадался пустить наемников по ложному следу, у Ветерка имелся бы шанс уйти дальше, может быть, добраться до гор, а там до родной твердыни — рукой подать. Но что делать! Каждый отвечает прежде всего за свою семью.
Тростинка молча покидала в сумку Камня кой-какую снедь, наполнила водой бурдюки, Искра протянул два боевых топора и туло, полное стрел.
— Ты, вот что, — он впервые осмелился глянуть в глаза Могучего Утеса, — когда будешь в Гнезде Ветров, скажи им, если они хотят союза с родом Огня, я готов похлопотать. И вот еще… Ежели им кузнецы понадобятся, в смысле оружейники, пусть дадут знать!
========== В прятки со смертью ==========
Отыскать в травяном лесу след большого отряда сумеет даже ребенок. Пройдет не меньше недели, прежде чем место смятых растений начнет занимать молодая поросль.
Воины Синеглаза ехали сначала в строю попарно и часто перестраивались, чтобы зенебоки, идущие впереди и прокладывающие дорогу, не утомлялись и сохранили силы для долгой погони. Потом они напали на след Урагана. Камень это понял по тому, что отряд прекратил перестраиваться, имея проторенную дорогу в травяном лесу. Зенебоки наемников сначала шли ходкой рысью, затем, видимо, когда Ураган заметил преследователей, перешли на галоп.
Травяные заросли стали реже и слабее, потом исчезли совсем, уступив место безжизненным солончакам и черным скалам, поросшим бледным полупрозрачным мхом, безжизненным, точно многолетняя паутина, затянувшая необитаемый дом. От малейшего прикосновения он рассыпался в пыль, и ее уносил бесприютно гуляющий в этих местах отринутый, как и все вокруг, тлетворный ветер. Чтобы как можно скорее достигнуть гор трехрогого Великана, Ветерок избрал наиболее короткий путь — через пустыню Гнева.
На спекшейся почве пустыни следы стали нечеткими. Но Камень был слишком хорошим следопытом, чтобы не понять их. Даже Крапчатый понял. Он заревел и мотнул головой в сторону ущелья Спасенных, словно говоря: нам туда. Старый зенебок шел сейчас порожняком. Камень решил испытать новичка. Гривастый оказался резвым, но покладистым зенебоком и сразу признал главенство Крапчатого. Видя, что хозяин медлит, Крапчатый еще раз нетерпеливо мотнул головой.
— Сам знаю, что туда! — легонько хлопнув зенебока между рогов, пробормотал Камень. — Не мешай, дуралей! Дай духов пустыни почтить!
Он испросил у духов разрешения пройти и пролил немного воды на песок. Вода тут же впиталась. Духи приняли жертву.
Каждый раз, когда Камень проезжал через эти места, ему становилось жутко. Уж больно много неупокоенных душ бродило здесь! Шутка сказать — Пустыня Гнева! Именно в этих местах, как гласит предание, и состоялась та страшная битва между царем Арсом и воинством темных духов. Не выдерживая мощи небесных молний, земля плавилась, камни обращались в прах, а тела живых существ становились паром. Предание гласило, что те приверженцы темных духов, которым удалось уйти через ущелье Спасенных и святилище Темных Богов в горы, вскоре умерли мучительной смертью. Так их настиг гнев Великого Се.
И хотя с тех пор луны обновляли свой лик неисчислимое количество раз, а на земле Сольсурана сменилась не одна сотня поколений, на этом месте от самого ущелья Спасенных и до гор Трехрогого Великана даже трава не смела расти. Мало кто решался без особой надобности ехать через эти проклятые Великим Се земли, но у молодого воина и его спутников выбора не было. В самом узком месте ущелья один человек мог запредельно долго обороняться даже от большого отряда. Пока хватит сил. Здесь Ветерок и принял бой.
Камень читал книгу следов, и на его сердце становилось все тяжелей. Земля была взрыта и стала жирной от крови. Повсюду валялись обломки оружия, клочьями вилась зенебочья шерсть. Вездесущие кавуки целой стаей с визгом и урчанием трудились над огромной тушей. То был белый зенебок Ветерка.
Где же сам Ветерок, который бился насмерть, один против четырех дюжин головорезов, задерживая их, давая возможность царевне и Обглодышу скрыться от преследования ненавистного княжича и его разнузданной солдатни, который даже истекая кровью не пытался прорваться в пустыню, продолжая сражаться до самого конца? И где сейчас прячутся Птица и малыш?
Камень углубился в пустыню, идя по следу Синеглазовых головорезов. Он проехал несколько десятков перестрелов, когда серый плащ тумана приподнялся, нарисовав на горизонте очертания заброшенного святилища темных богов. Обугленные колонны, поддерживающие давно обвалившийся свод, напоминали плакальщиц на погребальной тризне. Через случайно уцелевшее перекрытие была переброшена веревка, на конце которой беспомощно болталось обнаженное, окровавленное тело человека, подвешенного за ноги вниз головой со связанными за спиной руками. На правом плече несчастного виднелось изображение духа Ветра.
— Ах, Ветерок, Ветерок! — вздохнул Камень. — Неужто отлетался ты над нашими травяными лесами. Теперь пируешь вместе с другими героями в надзвездных чертогах Великого Се! Прости же меня, дурня старого, что не сумел тебе помочь, зачем-то одного отпустил!