— Может, лучше их в одну клетку поместить? — предложил Смерч. — Интересно посмотреть, кто из них опаснее.
— А вот этого делать точно не стоит! — пресек поползновения маленького Урагана Дикий Кот.
— Ворон ворону глаз не выклюет! — вспомнив пословицу своей земли, поддержал друга Ветерок.
Ох, зачем вестники все-таки не послушали Смерча и варрарского колдуна? Зачем Камень отлучился проведать Крапчатого, которого не видел столько дней?
Старый зенебок, хотя и чувствовал себя превосходно, хорошо отдохнув в теплом, удобном стойле, встрече обрадовался так, что едва весь хлев не разнес. Камень поблагодарил скотников за заботу, те сослались на распоряжение Матери Ураганов.
Вернувшись в узилище, Могучий Утес понял, что опоздал. Возле дверей подземелья лежал заколотый его собственным мечом страж. Еще один, совсем мальчишка, лишь накануне вторжения посвященный в воины, с выражением удивления и обиды сидел на полу возле клетки. Из вытекшей глазницы торчало самопишущее перо вестников. Похоже Глеб сначала привлек внимание юнца необычной вещицей, а потом с ее же помощью лишил жизни. Не просто так говорили, что руководитель проекта в войске надзвездных краев проходил серьезную боевую подготовку, и когда дело касалось себя любимого, полученные навыки хладнокровно и умело применял.
Но где же он сам? Затеряться в толпе, прикрывшись чужим плащом или травяной рубахой, для такого мастера — сущий пустяк. Хотя Камень не утратил хладнокровия, руки у него чесались. Убитый юноша приходился Бурану племянником. Собрав всю свою смекалку, воин царя Афру сообразил, что приспешник змееносцев станет искать встречи с хозяевами в надзвездных краях, и для этого ему наверняка понадобится огненная колесница. Успеть бы предупредить Ветерка и его товарищей. Но увы, возле серебряной трубки, называемой подъемником, никого не оказалось.
Ветерок, Дикий Кот и Синдбад готовили отремонтированную машину к полету, Эжен, поднявшись на корабль, настраивал магический щит, Вим возводил купол для госпиталя. Раненых оказалось так много, что их не могли вместить все помещения Гнезда Ветров, а ночи стояли пока холодные. Камень вспоминал, что под сенью такого же диковинного шатра, привыкая к своему сиротству, он провел первые недели после битвы при Фиолетовой, когда раны на теле зарастали куда быстрее шрамов на душе. Если бы не появление Лики, победа в нынешней битве могла бы достаться сольсуранским народам еще более дорогой ценой.
Но как же, все-таки, предупредить о побеге и не упустить самого преступника? Подъемник располагался немного на отшибе, вблизи хозяйственных построек, а все обитатели Гнезда Ветров сейчас были заняты на поле. Кто продолжал искать родных и помогать раненым, кто распределял провизию и занимался размещением дорогих гостей и союзников, кто готовил павших к встрече с предками и духами Прародителями. К тому же, непривычные к общению с вестниками, дети травяных лесов старались подальше держаться от огненной колесницы и пути, проложенного к ней. Видимо считали подъемник лазом в иной мир. Камень иного мира уже не боялся, ибо и так стоял считай что на краю, поэтому остался у подъёмника, нетерпеливо ожидая возвращения кого-то из вестников или иного развития событий.
Ждать пришлось недолго. Могучий Утес едва успел спрятаться за серебристый и гладкий рукав, когда возле входа появился Глеб. Как и следовало ожидать, руководитель проекта решил пожаловать к своим хозяевам не один, намереваясь свою жизнь и дальнейшее благополучие обменять на великую тайну. Перед ним, неестественно прямая и бледная, едва переставляя ноги, семенила Лика. Только внимательный глаз мог разглядеть приставленное к ее спине, наполовину скрытое рукавом, лучевое оружие. Где и когда Глеб сумел обзавестись им, оставалось загадкой. Скорее всего, у самой же Лики отобрал. Ох, недооценили вестники руководителя проекта! Ох, недооценили! Следом, спокойная и обреченная, кусая обветренные губы и завороженно глядя на сестру, шагала сольсуранская царевна.
— В гондолу за мной и без глупостей! Иначе от твоей сестры останется лишь набор разрозненных атомов! — приказал царевне руководитель проекта, отдергивая завесу входа.
— Подлец! Ты еще заплатишь за это! — сквозь стиснутые зубы всхлипнула Лика. — Недаром дедушка считал тебя бессовестным карьеристом и непроходимым тупицей!
— Лучше бы твой дедушка объяснил тебе, что не стоит где попало бросать лучевое оружие, дорогуша! — не скрывая торжества, парировал Глеб. — Хорошо смеется тот, кто смеется последним!
Когда бывший предводитель вестников и обе его заложницы скрылись в чреве приспособления, названного «гондолой подъемника», Камень без колебаний последовал за ними. Не тут-то было. Стремительнее мысли гондола взмыла ввысь. Единственное, что Могучий Утес успел, намертво уцепился за какие-то железяки и крюки, прикрепленные к днищу для перемещения слишком объемных грузов. Так начался его путь в надзвездные края.
Пока гондола с умопомрачительной скоростью неслась по трубе вверх, Камень смотрел с тревогой на литое, цельное днище и размышлял о том, как бы проникнуть внутрь. Когда же движение прекратилось, Могучий Утес, стараясь не думать о том, на какую высоту его занесло и что произойдет, если не хватит сил в плотно сомкнутых пальцах или не выдержит крюк, выпростал правую руку в попытке ощупать дно и найти какую-нибудь щелку или лаз.
Старый воин отчетливо понимал, если Глеб отправит гондолу вниз, его просто размозжит и расплющит. Особых надежд он на свои поиски не возлагал, ощущая себя последним дураком, поступившим вопреки разуму, повинуясь охотничьему инстинкту. Следовало все-таки связаться с Ветерком и вестниками. Но что бы они успели предпринять? Задержать корабль, стреляя по нему из камнемета? Даже в случае успеха, это было бы слишком опасно для Птицы и ее сестры.
Но Великий Се все-таки покровительствовал потомку Могучего Утеса. Едва рука Камня коснулась матовой гладкой поверхности, днище тотчас отъехало в сторону, открывая проход. Оказывается, в гондоле существовал лаз, вернее «люк», который, как и магический щит, открывался от одного прикосновения вестников. Поскольку накануне разгрома Града посланцы ждали Могучего Утеса в гости, Лика сделала так, чтобы он беспрепятственно мог попасть внутрь. К счастью для Камня защитные чары позволили ему также свободно проникнуть и во все внутренние помещения огненной колесницы, то есть «корабля».
Едва Камень оказался на борту, как люк за его спиной захлопнулся, подъемник отсоединился, а откуда-то снизу, нарастая, поднялся устрашающий гул. Корабль готовился к взлету, и Камню ничего не оставалось, как нырнуть в один из расположенных вдоль длинного коридора покоев, вестники их называли «каютами», моля о милости Великого Се. Он слышал, как Ветерок и его товарищи рассказывали о «перегрузках», потому в момент взлета успел броситься на прикрученную к стене походную кровать. Как и жители страны Тумана, вестники спали на некотором возвышении от пола, поскольку их предки в незапамятные времена боялись змей, насекомых и сквозняков.
Хотя ложе оказалось непривычно мягким и удобным, навалившаяся сверху многопудовая тяжесть обрушилась на Камня непомерной ношей, стало трудно дышать, и свет на какое-то время померк в его очах. Чему тут удивляться: для того, чтобы попасть в надзвездные края, необходимо пробить небесную твердь. Понятно, что каждый путешествующий на корабле в этот момент ощущает себя сродни куску железа на наковальне.
Когда же Могучий Утес, наконец, почувствовал, что грудь вновь поднимается и опускается свободно, а перед глазами не пляшут бешеные светляки, корабль, видимо, находился уже где-то за пределами небосвода. Окон в «каюте» не имелось, однако двигатель теперь работал почти бесшумно, только гудели какие-то «приборы» и «системы». Хотя лежать на кровати оказалось очень удобно, а мягкие тюфяки и подушки словно приглашали вздремнуть, Камень решил искушению не поддаваться. Поднявшись на ноги и убедившись, что они его держат, а пол не рыскает из стороны в сторону, Могучий Утес вышел в коридор и осмотрелся.