Олег производил поиски и замеры, но, не имея под рукой высокоточного оборудования, позволявшего обнаруживать пустоты и бурить достаточно глубокие шурфы, ничего не нашел. Решил, что не там искал, оказалось — не в тот день.
Птица не сомневалась, этот бункер и пульт — часть ангара спрятанного глубоко под землей корабля. Она прикоснулась к сенсору, и панель, настроенная по тому же принципу, что и вход в убежище, пришла в рабочее состояние. Приборы запросили данные для анализа, привычно развернулись голограммы, и на одной из них Птица увидела Олега, идущего от вертолета к заброшенному храму посреди травяного леса.
— Олеженька, живой! — непроизвольно потянулась она к голограмме и тут же с трудом подавила рыдание: камера услужливо увеличила изображение, а свет наступающего дня озарил любимое, измученное лицо.
Вид супруга вызывал ужас. Словно не было двух недель ее заботы и лечения, словно иной мир, в который обещал отправить предпоследнего из рода царей срок, назначенный Сема-ии-Ргла, уже возымел над ним власть. Глаза жутко запали, к кровоподтекам и ссадинам добавились ожоги. Во время их последнего разговора, рассказывая о битве в Пустыне Гнева, Олег бодрым голосом поведал о четырех танках, которые он подбил, но, конечно, умолчал о том, как сам горел и задыхался в дыму. Обожженные легкие теперь мстили ему удушливым кашлем с кровью, не позволяя нормально дышать. Беспощадное пламя не пожалело и волос, которые Птица так любовно расчесывала, которые после всех мытарств очищала от грязи, разбирала от колтунов. Впрочем, на Ванкувер Олег тоже отправлялся стриженным почти под ноль, и не о волосах сейчас следовало жалеть.
И Олег, и его спутники, включая Смерча, вместо травяных рубах были облачены в форму пилотов с логотипом экспедиции, которая, также, как и запчасти к вертолету, оставалась только на корабле у Лики. Рядом с товарищами как ни в чем не бывало стоял Иитиро, который так беззастенчиво предал их во Дворце Владык.
— А этот-то что здесь делает? — воинственно потянулся к бластеру Вадик.
Впрочем, причины, побудившие Олега вновь довериться Тигру, сейчас Птицу мало интересовали. В конце концов, в вопросы доверия и субординации между разведчиками она даже не пыталась вникать. Любимый вновь стоял у заброшенного храма и безуспешно пытался сдвинуть ведущую в подземелье плиту. Птица видела, как решимость на его лице сменяется обреченностью и отчаянием. Но чем она могла помочь?
— Если внизу мы не найдем корабля, значит его просто нет на планете! — услышала она донесенный скрытым где-то в плитах динамиком голос Иитиро.
— Или его найдут змееносцы, используя Птицу как ключ! — вытерев с губ очередное кровавое пятно, вздохнул Ветерок.
— О чем это они? — по-прежнему нацеливая бластер на голограмму Иитиро, удивленно глянул на спутницу Вадик. — Разве солдаты Альянса уже в Сольсуране?
В каких облаках он только витал?
Но в это время заговорил Смерч, и Птица на этот раз усомнилась в достоверности реальности, в которой сама до этого дня жила. Маленький Ураган на чем свет стоит крыл руководителя проекта и обещал тому на обед его собственные потроха.
— Надо было слушаться нас с варрарским шаманом! — сердито вздернул короткий нос Смерч. — Кабы этот ваш Глеб висел с высунутым языком сейчас над воротами Гнезда Ветров, и корабль нагорье не покинул, и царевны в заложницах не оказались.
— Предатель должен предстать перед справедливым судом, — тихо, но твердо возразил брату Ветерок. — И он перед ним предстанет!
Пока Птица пыталась осмыслить причины, по которым один из наиболее успешных и амбициозных дедушкиных учеников продался змееносцам, Олег вновь обратился к холодным и безучастным плитам старого храма. Для него этот загаданный две тысячи лет назад день должен был решить все. На кону оказались память отца, принадлежность к роду царей, доброе имя и законное возмездие подлецу, который из-за трусости и уязвленного неосторожной фразой учителя тщеславия готов был швырнуть в черную дыру десятки миров. Но сосредоточиться и вспомнить о существовании упоминаемой в Предании скалы в виде горного Кота мешала многодневная усталость и тревога за судьбу возлюбленной, которая, как он думал, оказалась в руках негодяя, изломавшего его судьбу.
Конечно, Птица и сама сгорала от тревоги: в плену где-то среди звезд оставалась Лика, а спрятанный под личиной второй царевны Синеглаз, как и Иитиро, служил вообще непонятно какой стороне. Однако отчаяние на лице любимого, который был близок к тому, чтобы начать голыми руками крушить неподатливый гранит, заставило ее забыть обо всем остальном и пытаться на манер сольсуранцев обнять иллюзорный образ голограммы.
— Олег! Я здесь! Со мной все в порядке! Олег, отзовись!
Она кричала и рыдала, молила и требовала, но передатчик был нем и глух. То ли от времени оказались повреждены какие-то каналы и схемы, то ли обратная связь предусматривалась лишь для тех, кто находился в ангаре.
Тем временем к товарищам подошел остававшийся у вертолета Синдбад.
— Я разговаривал с Вимом, он сумел связаться с командованием и объяснить наше положение, — забыв про акцент, поведал товарищам геофизик. — Корабли Содружества готовы к вылету, но приказ еще не получен, надо согласовать.
— Все как всегда! — скривился Иитиро. — Бюрократия погубит этот мир!
— Даже если эскадра Альянса по примеру Лики не воспользовалась коридором подпространства, на расстояние удара они выйдут уже через двенадцать часов, — мрачно констатировал Синдбад. — Так что наши имеют шанс застать, как и на Ванкувере, сплошные руины.
Птица почувствовала, что у нее темнеет в глазах и подкашиваются ноги. Она знала, что дела их плохи, но не представляла, что до такой степени. А она еще наивно полагала, что, добыв амриту, сумеет поторговаться с Альянсом. Возможно, золотую ветвь Прозерпины и разыскивал исчерпавший всю магию асуров и страшившийся настигшего его род проклятья князь Ниак. Змееносцы хотели получить или уничтожить Молнии. Похоже корабль, доступ к которому Олег и его товарищи никак не могли получить, стал для Сольсурана единственным шансом.
Из оцепенения ее вывел Вадик: потянул к себе, так что Птица едва не упала. Пока она пыталась докричаться до Олега, поклонник асуров производил какие-то не совсем понятные манипуляции с приборной панелью. Хотя Вадик, как все в экспедиции, проходил начальную программу пилотирования и изучения материальной части, от техники он был обычно весьма далек, и его нынешний интерес к оборудованию «бункера» выглядел чем-то из ряда вон выходящим.
— Я тут подумал, а что, если ангар открывается не снаружи, а изнутри? — помогая Птице удержать равновесие, почти виновато предположил он. — И все эти приборы, — Вадик выразительно взмахнул руками, — это пункт управления.
Птица рассеянно кивнула, борясь с искушением в порыве благодарности броситься коллеге на шею. Как она сразу не догадалась? Иначе к чему этот «бункер», скрытый в чреве Горного Кота.
Хватаясь за эту соломинку, Птица обратилась к меню сенсора. Конечно, во время подготовки к экспедиции она тоже проходила курсы и на экзамене рассказывала об устройстве разных типов кораблей. Но одно дело вытягивать билет или выбирать варианты для вопросов теста, а совсем другое найти нужную программу на компьютере, который простоял в травяном лесу две тысячи лет! А что, если строители храма как-то повредили подъемный механизм? Ведь во Дворце Владык знак Поднятой руки Олега узнал.
— Я п-ашел з-а д-ынамитам! — решительно направился в сторону вертолета Синдбад. — Даже предварительные замеры указывают на существование внизу пустот и весьма значительных!
Убоялась ли система угрозы подрыва или наконец поняла, чего от нее хотят два непроходимых гуманитария, но именно в этот момент она отыскала нужный файл. Плита, ведущая в подземелье заброшенного храма, ушла из-под ног искателей так неожиданно, что даже Олег с его феноменальной пилотской реакцией не сумел удержать равновесие и вместе с остальными кубарем покатился вниз по оканчивающейся, кажется, уже в ином мире крутой лестнице.