— Привет, Терри! Как с посетителями?
— Народу тьма-тьмущая, мисс Шарне. Вечер просто чудесный, не правда ли, мистер… — Она повернулась в сторону Бенджамина, и тот галантно привстал, ожидая, пока Симона представит его.
— Это Бенджамин Рок, а это — Терри Смит, моя ученица.
— Без пяти минут выпускница, — кокетливо уточнила Терри, пожимая протянутую руку.
— Желаю вам удачи на экзаменах. Рад был познакомиться, — светски произнес Бенджамин. — Как насчет того, чтобы заказать кофе?
— Нет проблем. Что желаете: по-венски, двойной, с лимоном, по-турецки?.. — как из пулемета сыпала милая официантка, не отрывая глаз от Бенджамина.
— Может быть, кофе по-венски? — обратился тот к своей спутнице, и она кивнула. — Два кофе по-венски, пожалуйста!
— С удовольствием. — Терри понеслась выполнять заказ, чуть не опрокинув стоявшую на полу вазу с цветами.
— Вы произвели здесь настоящий фурор, — удивилась Симона, рассматривая Бенджамина так, словно видела его в первый раз.
— Ну это же совсем еще девчонка! Сколько ей — восемнадцать?
— Почти.
— Теперь, пожалуй, вам не избежать расспросов любопытных учеников и коллег по работе.
— Да… Лучше не напоминайте мне об этом! — с досадой махнула Симона. — В понедельник вся школа будет говорить только о вас и обо мне!..
Бенджамин откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на смутившуюся мисс Шарне.
— Вас это не на шутку беспокоит?
— Не то чтоб очень… — улыбнулась она. — А Терри всего лишь живой, шаловливый ребенок. Правда, у ее родителей серьезные проблемы во взаимоотношениях, и мне не раз приходилось помогать ей, оказывая моральную поддержку.
Появилась Терри с заказом. В стеклянные чашечки с кофе были добавлены сливки и корица. Она успела накраситься яркой помадой, но вела себя более сдержанно. Чинно поставив чашки на стол, девочка поинтересовалась:
— А вы приезжий, мистер Рок?
— Совершенно верно, Терри, скоро мне предстоит обратная дорога, — Бенджамин достал бумажник и тут же рассчитался.
— Какая жалость! — громко воскликнула ученица Симоны, явно желая продолжить беседу и выведать как можно больше. — Наверное, вы будете очень огорчены, мисс Шарне?
— Терри, мы только сегодня познакомились друг с другом, так что я затрудняюсь с ответом. Мистер Рок, если это тебе интересно, друг моего брата Антуана, а я для него так — сбоку припека…
— Неужели? — усомнилась Терри и хотела продолжить расспросы, но в кафе вошли новые посетители. — Прошу прощения, работа! — вздохнула она и, отвесив легкий поклон, бросилась вперед, снова споткнувшись о ту же вазу.
— Вы всегда производите такое впечатление на женщин? — поинтересовалась Симона.
— Ну уж! Вы-то сами никак не отреагировали на меня при нашей встрече.
— Я — крепкий орешек… — В ясных глазах Симоны мелькнула насмешка.
— Может быть…
— Не сомневайтесь, мистер Рок! Мне-то вы можете поверить?
Бенджамин молчал, помешивая ложечкой кофе.
— Ну и какова же Симона Шарне на самом деле? — полюбопытствовал он и бросил на нее оживленный взгляд.
— Знаю только, что не отношусь к типу домашних кошечек…
Теперь пришел черед веселья для Бенджамина.
— Звучит почти как вызов на поединок, — заметил он.
— Вот как? — удивилась Симона. — А что, вам не нравится подобный тип женщин? — И почти тут же она пожалела о словах, слетевших с языка. — Пожалуйста, не отвечайте. Мне абсолютно не интересно знать это. Скажите лучше, почему в ваши тридцать два года… — Она осеклась и неловко отпила большой глоток.
— …почему в преддверии возраста Христова я не сделал в своей жизни ничего значительного? — закончил он с легкой усмешкой.
— Да, если честно, в голове у меня мелькнула именно эта мысль, — призналась Симона и, поколебавшись, добавила: — Я не ошиблась, предположив, что вы одиноки?
— Вам не откажешь в наблюдательности.
— Это не трудно… Вы не слишком заботитесь о себе.
— Пожалуй, — уклончиво ответил Бенджамин.
— И до сих пор, как видно, не особенно утруждали себя решением финансовых проблем… Вы никогда не пробовали заниматься чем-нибудь еще?
— Как сказать… Во всяком случае, я не отношусь к категории тех, кого устраивает ежедневная работа по графику от звонка до звонка, — сказал он, задумчиво помешивая кофе.
— Но не может ведь человек прожить всю жизнь как рак-отшельник? Или я ошибаюсь?