Симона невольно привстала в постели.
— Но что подумает Антуан? Ты сообщил ему об этом?
— Не думаю, чтобы твой брат стал возражать. Он видел нашу ссору и потому воспримет мой переезд как лучший выход из ситуации.
На столе зазвонил телефон.
— А вот и Антуан! — с облегчением заметила она. — Я отправляюсь в душ, а ты сам сообщи ему все, что считаешь нужным.
Когда Симона вышла из ванной, в комнате уже не было ни Бенджамина, ни подноса с посудой.
Прошло несколько дней. Бенджамин сдержал слово и перебрался в отель «Келтик Лодж», имеющий великолепные площадки для гольфа. С утра пораньше он отправлялся на пляж, потом часа два размахивал клюшкой, а ближе к вечеру навещал семейство Шарне. Симона большую часть свободного времени проводила с Антуаном и Эллен, въехавшей в дом вместо Бенджамина. Судя по обрывкам разговоров между братом и его невестой, они по-прежнему планировали путешествие в заповедник на Кейп-Бретон.
К своему ужасу, Симона обнаружила, что не представляет, как теперь обращаться с самым близким для нее человеком — Антуаном. Она по-прежнему любила брата, но, к сожалению, после того как догадалась о его тайном сводничестве, затаила на него обиду. Защищаясь от непростой ситуации, она с головой ушла в работу, хотя это было нелегко делать на фоне праздной и веселой жизни, которую вели брат и Эллен.
Что касается Бенджамина, то он при редких встречах держался подчеркнуто дружески, и новая его манера злила Симону не меньше, чем раньше постоянные напоминания о совместно проведенной ночи. А та ночь, которую Антуан, Бенджамин и Эллен провели в море, вообще показалась ей одной из самых мрачных и одиноких в ее жизни.
Антуан и Эллен уговаривали Симону отправиться с ними, клятвенно обещали чуть свет вернуться обратно, чтобы она успела к своему первому уроку. Но от одной мысли вновь провести ночь на яхте, где они совсем недавно были вместе с Бенджамином, девушке становилось не по себе. И под благовидным предлогом она отказалась от соблазнительного предложения.
Впрочем, отчаявшись уснуть, мисс Шарне в эту ночь нашла себе замечательное занятие. В фильмотеке Антуана, среди кинопленок, она без труда обнаружила один из фильмов Бенджамина Рока и смогла получить представление о его творчестве. То, что она увидела, потрясло ее. Она вообще не могла смотреть фильмы об исчезающих видах животных без комка слез, подступавшего к горлу, но фильм мистера Рока к тому же был просто потрясающе снят! На экране перед ней развернулся не унылый монтаж из сцен и кадров, а захватывающая история жизни и смерти зверей и людей, наполненная трагизмом и юмором, вдохновением и глубоким смыслом. Ты очень и очень непростой человек, Бенджамин Рок! — подумала Симона, снова забравшись в постель и свернувшись там калачиком.
Лежа в темноте, она словно наяву увидела его на борту яхты и впервые за все эти дни позволила себе вспомнить во всех деталях проведенную с ним ночь. Ее тело все еще продолжало восторгаться объятиями этого большого и сильного мужчины, рядом с которым Симона чувствовала себя легкой как перышко. Невозможно было забыть переливы его загорелой кожи в отсвете лампы, очертания его тела — все, чем она упивалась в те мгновения… Впервые в жизни ей довелось столь искренне открыться человеку, который заставил ее почувствовать себя такой нежной и смелой, стройной и гибкой, живой и сексуальной!
Симона вспомнила момент, когда Бенджамин стащил с нее мокрую одежду и впервые по-настоящему поцеловал. Тогда эти его прикосновения казались единственной ценностью в мире! Словно в сказочном сне они вдруг стали единым целым, и эта симфония тел сливались с ревом бушевавшего вокруг них океана. Потом она лежала, словно в колыбели, в надежных, сильных руках, прижавшись к его горячему большому телу.
Она по-прежнему не понимала, что накатило на нее тогда, но одно знала точно: эту ночь она не забудет до конца жизни.
На субботу выпало проведение школьного карнавала, и выходного не получилось. С работы Симона вернулась домой с начинающейся головной болью. По пути она заглянула к Дороти Тодд, которая за день до этого выписалась из родильного отделения.
Сделав кофе, подруги расположились за столиком в спальне. Новорожденный Эдвин безмятежно сопел в кроватке. Симона полюбовалась ребенком, затем повернулась к Дороти.
— Красавчик! — восхищенно сказала она.
— Будем надеяться, что он не последний… Ну что там у вас нового? Ваш гость еще не отбыл из города?