— Представь, мне захотелось пройтись по воздуху. Если ты решила мне надоедать, скажи сразу, я снова уйду.
— Поль, я говорю с тобой совершенно серьезно. Я не хочу, чтобы ты выходил сегодня вечером, ты меня слышишь?
Она произнесла эти слова властным голосом, крайне не понравившимся Франсису. Он встал и направился в прихожую.
— Поль! Останься, заклинаю тебя!
Он повернулся к подруге с сожалеющей миной, но выражение его лица изменилось, потому что Ханна твердо направляла на него «браунинг» калибра шесть тридцать пять. Ее лицо стало напряженным и трагическим.
Покачивая головой, Коплан вернулся к ней.
— Давай-ка без ребячества, — проворчал он. — Убери эту игрушку.
— Не уходи! Сядь там, где сидел.
Он пожал плечами, взял «браунинг» за ствол, без труда отобрал его у любовницы, поднял ствол к потолку и нажал спусковой крючок. Послышался только щелчок бойка.
— Как видишь, — сказал Франсис, — магазин пуст... Я разрядил твой пистолет. Садись, поговорим спокойно.
Он с мягкой настойчивостью подтолкнул ее к креслу. Растерянная и сконфуженная, Ханна смотрела на него долгим взглядом.
— Ты получила приказ удержать меня любой ценой, верно? — тихо спросил он. — Не волнуйся, я знаю, что инспектор Чепс явится арестовать меня, но не собираюсь убегать. Много месяцев ты и я играли в кошки-мышки. Я на тебя не сержусь. Признаюсь, я даже испытываю к тебе большую нежность, моя дорогая, но пробил час нашего расставания.
Он откупорил бутылку виски и налил два стакана.
На глазах Ханны выступили слезы и покатились по щекам. Замерев, она сидела, положив руки на колен", раздираемая чувством досады, что была раскрыта, и грустью от того, что заканчивается счастливый для нее период.
Франсис протянул ей стакан и чокнулся.
— Такова жизнь, — вздохнул он. — Наша маленькая дуэль имела свой шарм, но вчерашний прекрасный вечер в «Блю Стар» означал ее конец. Давай выпьем за твое будущее.
Но она не поднесла стакан к губам.
— Что ты натворил? — подавленно спросила она. Глядя в сторону, он промолчал.
Ханна прижалась к нему.
— Мне все равно, что ты сделал, — прошептала она. — Я боюсь за тебя... Поцелуй меня.
Он обнял ее и поцеловал в губы; поцелуй был красноречивее десяти фраз. Она пылко, отчаянно обнимала его... и вздрогнула, услышав звонок в дверь.
Коплан высвободился и пошел открывать.
На пороге стоял старший инспектор Чепс. Глядя на Франсиса, он произнес традиционную фразу:
— Мистер Делькруа, прошу вас следовать за мной. Правосудие хочет заслушать вас в качестве свидетеля. Возьмите с собой документы, удостоверяющие личность.
— Хорошо. Я к вашим услугам, инспектор.
Он снял с вешалки плащ и посмотрел на Ханну, вытиравшую слезы.
— Прежде чем ты уйдешь... — прошептала она, — я хочу тебе сказать, что любила тебя... по-настоящему.
Он сдержанно кивнул, пожал ей руку и пошел к двери, бросив:
— Прощай, Ханна!
Он спустился вниз впереди инспектора.
Перед дверью дома стоял черный «бентли». Переднее сиденье занимали два полицейских в форме. Чепс открыл дверцу, пропуская Коплана, сел рядом, и лимузин тронулся.
Всю дорогу Чепс не раскрывал рта, а Франсис с философским интересом разглядывал улицы.
«Бентли» остановился во дворе здания спецотдела криминальной полиции. Двое агентов заняли позицию по бокам Коплана, едва он вышел из машины, и вся группа направилась в кабинет старшего инспектора.
Чепс снял шляпу, плащ, сел, открыл ящик стола и вынул чистый бланк.
— Ваш паспорт, пожалуйста.
Франсис протянул документы.
Чепс записал анкетные данные и объявил:
— Поль Делькруа, вы арестованы. Отныне все, что вы скажете, может быть использовано против вас. В силу характера инкриминируемых вам деяний вы не можете пользоваться услугами адвоката в период предварительного следствия.
Коплан кивнул и спросил ровным голосом:
— Я могу задать вам один вопрос, инспектор? Что конкретно мне инкриминируют?
— Шпионаж в пользу иностранной державы, — торжественно объявил Чепс. — Но думаю, в ближайшее время появятся и другие пункты обвинения... В частности, в убийстве.
— Да? — произнес Коплан. — Не будете ли вы столь любезны, чтобы зарегистрировать мое заявление?
— Конечно. Это ваше право. Слушаю вас.
— Я считаю этот арест поспешным, поскольку обвинения совершенно необоснованны. Было бы предпочтительнее, чтобы меня выслушали до выдачи ордера на арест, который наносит ущерб моей репутации. Поэтому я оставляю за собой право преследовать в судебном порядке чиновника, подписавшего его.
Чепс добросовестно печатал на машинке его слова. Когда заявление арестованного было закончено, он вынул оригинал, две копии и положил их на стол.
— Напишите: «Прочел и согласен», поставьте дату и подпись, — сказал он. — Этот документ будет приобщен к делу. Один экземпляр можете оставить себе.
Коплан не моргнув сделал это.
— Полагаю, закон требует от вас допросить меня в строго определенные сроки и ограничивает время содержания под стражей до суда? — осведомился он.
Чепс не ответил, делая полицейским знак. Те надели на арестованного наручники и увели его.
* * *
В камере с белыми стенами у Коплана было более чем достаточно времени подумать.
Роль Вейна предстала ему во всей полноте. Этот сотрудник спецотдела, а в действительности — советский резидент, не только ликвидировал своего помощника Райса, но также убил и Маркуса Фоллса. Причины этих поступков были совершенно ясны.
Он вел свою игру удивительно ловко. Устранив Фоллса, он лишил американцев их источника информации и освободил место, на которое больше года назад задумал ввести настоящего Делькруа, томящегося сейчас в парижской тюрьме.
Кроме того, забрав у Энн Лекстер документы, полученные от Фоллса, Вейн снова осуществил двойной удар: провалил американку и Вилли Клюга в глазах МИ-5 и совершил подвиг, ставивший его вне подозрений у начальства.
Вейн заслуживал восхищения. Если бы не злополучное вмешательство Клюга, советский агент и дальше продолжал бы свою блестящую деятельность.
В замке лязгнул ключ. В камеру вошли Чепс и Баннерс, детектив австралийской службы безопасности.
Коплан встал с койки.
— Сигарету? — предложил Чепс, держа в руке пачку «Плейерс».
— С удовольствием.
Дав арестованному прикурить, Чепс открыл свой портфель и вынул из него досье.
— Наша беседа будет носить частный характер, — сообщил он. — Ее цель — расчистить почву перед официальным допросом. Вы не обязаны отвечать.
— Я не возражаю против разговора, даже наоборот, — заверил Коплан. — О чем вы хотите узнать?
— Начнем по порядку. Расскажите, что вы делали сегодня утром вместе с инспектором Вейном.
Баннерс присел на край стола, Чепс удобно устроился на единственном стуле.
— Да вы не стойте, — весело сказал он Франсису. — Садитесь на кровать. Так всем будет удобнее.
Коплан затянулся и сел.
— Вейн пришел ко мне домой, чтобы проводить в виллу на берегу моря, где находилась Жинетт Мишель. Он не хотел отпускать меня одного, опасаясь, что я устрою скандал.
— Как по-вашему, откуда у него были такие опасения?
Излагая историю, придуманную Вейном, Франсис признался, что его чувства к соотечественнице были гораздо глубже, чем он обрисовал их Чепсу при разговоре в баре. Затем он слово в слово повторил версию Вейна.
Оба детектива внимательно выслушали его, делая заметки в блокнотах. Когда Коплан закончил, Чепс спросил:
— Что произошло после вашего приезда на виллу? Коплан изобразил смущение.
— Ну, мы объяснились, как воспитанные люди... Жинетт изумилась, узнав, что ее так называемое исчезновение вызвало такой переполох только из-за того, что она забыла предупредить культурный центр. Я попал в несколько смешное положение, а мистер Клюг не упустил случая поиронизировать по поводу подозрительности французов. Но я сразу увел Жинетт. Мы вернулись по домам. Вот и все.