Наш знакомый не являлся исключением, но он выбирал по-особому. Он искал мощные и страстные натуры, способные вытянуть из него всю глухую ярость и боль, поэтому Шульц приглядывался к походке, взгляду, блеску глаз и еще чему-то, что составляет внутренность человека. Этот процесс очень трудно объяснить, он возникает, словно цунами, и выплёскивает яд в самые глубокие и сокровенные места.
«Да-да, это ничего», – раздавалось колокольным звоном по всему мужскому телу. Он отставил руку и произнёс, чётко и ровно выговаривая слова по-русски:
– А вы идёте сюда, – девушка послушно прошла душевую и встала за спиной у Себастьяна.
Абсолютно слабая и беззащитная, в её голове раздавался дикий вопль, желание ударить этого человека по голове, но она не могла пошевелиться. Выполняющий свою работу, он почувствовал облегчение от хорошо выполненного дела. После чего он взял под руку это создание, некогда отравившее Адама и виновное в гибели Трои. У неё было стройное тело, такое, что привлекает своей худобой, но является достаточным для создания новой жизни. В её глазах была уверенность, что именно она, рыжая женщина, сможет перенести все. Красивые уши, губы, у которых узор был очень крупным, но при этом все компоненты лица были очень миниатюрными. Легко и непринужденно виделись базальтовые скулы, выпирающие над гладью лица.
«Да, такие же скалы топят зазевавшиеся корабли».
Себастьян Шульц уже любил это создание, легко поддающееся, как пластилин, который разогрели в сильных руках, но при этом в нем были металлические шарики или стружка, не позволявшие размять все очень хорошо.
Рыжая женщина управляла волей Себастьяна, но не показывала направления. Он брал её мощными руками. Мужчине казалось, что он держит самое красивое, что могло быть в его руках. Через несколько минут красота момента ушла, и Шульц вспомнил, что он чистый в отличие от неё, но в нем что-то пошатнулось.
«Я могу продлить её жизнь. Но зачем?», – раздалось в его сознании.
Он спрятал женщину за топливными баками, а потом пошел искать пищу и одежду для самого прекрасного создания. Найдя кусок колбасы и хлеба, он обрадовался. Но вдруг по всему лагерю пошла сильная тревожность, и раздалась пулеметная очередь. Себастьян не хотел верить всему происходящему. Он заметил, как его лагерные товарищи несли тело с рыжим отливом.
– Шульц, представляешь, что хотела сделать эта стерва? Она хотела сбежать через ворота, но Ганс не дал ей сделать этого.
«Она захотела свободы, как хотят дикие птицы, когда оказываются в клетке. А я сейчас не в клетке?»
День 3:
Мадам Паулина не дождалась своего постояльца на завтрак и впервые за долгое время поднялась на второй этаж, отданный во власть пришедших диктаторов. Она стучала в дверь, но там было закрыто. Тогда женщина позвала полупьяного охранника, который выбил дверь в комнату. В комнате висело бездыханное тело, больше не подающее признаков жизни. Через несколько дней на место Себастьяна Шульца заехала замена, которую вскоре расстреляли русские солдаты.
«Сказ про муравья»
Существует огромное множество мелочей, которые мы справедливо не хотим замечать. Одна из таких мелочей сейчас забралась на приборную панель скоростного автомобиля. Кузнечик, севши, размышлял о бытие своей жизни. Его очень смущал великан, крутивший огромную штуку, которая управляла вибрациями в большой гусенице, благодаря чему маленький прыгун ехал в неизведанные дали.
– Какой же все же мир! – воскликнул кузнечик. – Я вот решил переехать, над моей головой мелькают облака, и жизнь в целом налаживается.
Для насекомых может пройти час, а у людей всего одно мгновение. Вибрации перестали разговаривать, что-то скрипнуло, кузнечик понял, что он приехал. Когда он добрался, зеленый стал искать насекомых, которые смогли бы ему показать дорогу.
– Эй, насекомые! – позвал кузнечик.
– Что теб-е? – лениво спросила гусеница.
– Я хотел спросить, а где тут можно поселиться?
– Ты?! Теб-е нужно пройти прямо по влажному следу, и ты найдешь муравейник, а там тебе объяснят дальнейшую дорогу. Но будь аккуратнее, муравьи не всегда бывают приветливы. Удачи!
И путь нашего друга продолжался бы и дальше, если бы не случайно оступившийся в этот момент маленький футболист.