– Изви… извините… Я… Я не хотела… Я… нечаянно… Я…
Блеяла Лаура точно как овца.
А еще никак не могла встать, руки съезжали по коржам и крему, который теперь был размазан по груди – и ее, и мужчины, на которого она так «удачно» прилегла.
Когда сам Корнеев после секундного замешательства, наконец, сфокусировал взгляд, то первое, что увидел, была практически вывалившаяся из маечки женская грудь в белой массе. Ради интереса лизнул, вкус прошел по рецепторам, мозг распознал: жирные сливки, сахарная пудра и немного соли.
– Молочная девочка?
– Да… А вы как… как догадались?
Теперь Лев смотрел в карие глаза блондинки, которая лежала на нем с испачканной кремом грудью, понял, что начинает возбуждаться. Было так неожиданно, что мужчина и сам не мог объяснить причину эрекции. Эта была та самая блондинка с пышными формами, с ярким платком в волосах, что вылезла из такси и ругалась с водителем.
Лаура не сводила глаз с мужчины, они у него было голубые, в обрамлении темных ресниц. Вот в них вспыхнул интерес, а потом исчез, и они сверкнули гневом.
– Да слезьте вы с меня, думаете, легко?
А вот это было немного грубо.
Лаура поджала губы, эйфория волшебства и красоты глаз лопнула как мыльный пузырь. Девушка уперлась руками и всей массой в грудь грубияну, специально надавив сильнее, уперлась коленом в пах и встала.
– А-а-а… о-о-о…
– Извините, что чуть не раздавила вас. Это не входило сегодня в мои планы.
– Черт, можно было аккуратнее?– Лев прикрыл яйца, зло смотрел на блондинку.
– Нельзя.
– Вы меня всего испачкали.
– Это не дерьмо, это был торт.
– Не могу сказать, что хороший.
Лаура начала отряхивать безнадежно испорченный пиджак, топ и брюки. Куски торта падали на черный глянцевый пол вместе с остатками самолюбия. Она чувствовала взгляд мужчины, гордо вскинула голову, посмотрела с вызовом.
– Если не можете, то и не говорите.
Корнеев встал, боль в паху отпустила, еще раз попробовал уже кусочек торта, что прилип к его футболке – да, точно, это была «Молочная девочка». А вот девушка, что стояла напротив, была, мягко сказать размером чуть больше сорок восьмого, что было совсем не во вкусе Льва последние тринадцать лет.
– А вы, я смотрю, так же тяжелы на характер.
– Еще как.
– И не говорите, что вы на курсы.
– Именно так и скажу, только приведу себя в порядок.
– Не надо, вам идет крем на груди.
– Я так и знала, что вы оцените.
Перепалка могла продолжаться бесконечно, так, слово за слово, можно было дойти и до мордобоя, а у Анисимовой так бывало, но с особо наглыми и дерзкими работниками фермы. А тут супер-пупер-знаменитый шеф-повар, и было бы как-то несолидно отвесить ему леща.
– Лев Кириллович… Ой, а что тут у вас произошло? Женщина, вы кто? Вы из группы? Вы почему здесь? Все ваши вошли через служебный вход.
Девушка, что сейчас хлопала длинными черными ресницами и открывала рот с полными губами, как рыба, выброшенная на лед, цокала каблучками около Корнеева.
– Через служебный? – переспросила Лаура.
– Да, была рассылка сообщений. Вы не прочитали? – было сказано как дремучей дуре, что не умеет читать.
– Нет, не прочла.
Но было уже все равно, прочла Лаура или нет. Она зашла, да так красиво, что слова этого высокомерного и напыщенного Льва Корнеева с намеком на ее лишний вес и дерьмовый торт забудет не скоро.
Не забудет и еще припомнит.
Глава 4
– Скотина какая! Скотобаза! Тяжело, видите ли, ему было! Это он еще не знает, что такое тяжело, белоручка столичная!
Лаура, сняв испачканный топ, прямо в туалете ресторана яростно терла его руками под водой и на чем свет стоит костерила Корнеева. Ну навалилась, с кем не бывает, ну сбила с ног, и что теперь? Высказывать при этом свое недовольство, да еще таким отвратительным тоном?
Да ладно этот… этот, мать его, именитый шеф-повар прошелся по внешности и весу девушки, но он посмел так отозваться о торте, назвав его чуть ли не дерьмом.
Ну, про дерьмо намекнула сама Лаура, это было сделано на опережение. И да, не любила Анисимова такую открытую и ничем не обоснованную критику, не умеет она ее еще воспринимать спокойно и без всплеска эмоций.
Топ, естественно, был безнадежно испорчен, а еще было несколько пятнышек на шикарном пиджаке и брюках, а это был ее любимый образ, подобранный стилистом. Лаура, как смогла, отжала верх, вытерла бумажными полотенцами остатки крема.