Из знакомого подъезда выползла пухленькая старушка и присела на лавочку. Перепуганный Колян немного взбодрился. Ему почему-то казалось, что при свидетеле ни колдунья, ни ее страшный зверь на «мокрое» дело не пойдут.
Стараясь обезопаситься еще больше, парень странными зигзагами (чтобы не вызвать подозрения у кошмарной твари, дежурившей на подоконнике, ясно — охрана!) подошел к крылечку и очень вежливо пробормотал:
— Разрешите?
Старушка подняла на него безмятежный взгляд, заморгала и удивленно протянула:
— Вы о чем, молодой человек?
У разбитного Коляна повис на кончике языка достойный ответ, но вражеская территория заставляла быть осторожным. Поэтому парень проглотил его вместе с избытком слюны и медовым голосом пояснил:
— Я о скамейке.
Старушка продолжала смотреть непонимающе и по-прежнему хлопала коротенькими седыми ресничками. Чувствуя, что у него от вежливости сводит скулы, Колян прокашлялся и развил тему:
— Я попросил разрешения присесть рядом с вами. Я не помешаю, честное слово. Буду нем как рыба.
Старушка по достоинству оценила старания молодого человека вести себя прилично и милостиво кивнула, приглашая на лавочку. Несчастный Колян почти упал на скамью, его уже и ноги не держали: случайно подняв голову, он вдруг обнаружил Лелькиного кота не за стеклом, а снаружи! Через открытую форточку просочился, подлец! Правда, их все еще разделяли шесть этажей…
Колян зажмурился, посчитал до десяти. Затем еще раз до десяти. Затем до пятидесяти. И мысленно поклялся не смотреть больше вверх.
С трудом разжав пальцы, он аккуратно положил руки на колени и сказал себе, что не верит в колдовство. Совсем. И никогда не верил. А все случившееся ранее — чудовищная случайность, глупая шутка этой мерзкой девчонки с огромными фиолетовыми глазищами и ангельской улыбкой. Всего лишь!
Старушка изумленно наблюдала за гримасами незнакомца и даже боязливо отодвинулась подальше. Но ничего страшного не происходило, паренек вел себя безукоризненно, и старушка не сдержала любопытства. Поерзала немного и пропела:
— А вы к кому, вьюноша? Не к Анке Симоновой из тридцать первой квартиры? Так ее мать к бабке отправила, от греха подальше, там, кажись, в техникум пообещали пристроить, колеж, по новому-то…
И притихла в ожидании ответа. Коляна мягкий голос женщины немного успокоил, он почти с благодарностью улыбнулся ей. И, удивляясь себе, сказал:
— Да нет, я в тринадцатую, к Зиминым.
Глаза старушки вдруг заблестели. Колян невольно встревожился. И тут же решил: вот способ хоть что-то узнать о мерзкой девчонке со стороны! Поэтому взял себя в руки и выдохнул:
— К Ольге.
Старушка тихонько ахнула и начала суетливо поправлять платок. Колян дрогнувшим голосом прошептал:
— Вы ее знаете?
И только усилием воли удержался и не посмотрел наверх. Почему-то ему казалось, что страшный кот прислушивается к разговору! И разделяющие их этажи ему не помеха.
Старушка с острым любопытством спросила:
— А вы разве нет? Раз в гости пришли.
Колян отрицательно замотал головой и произнес:
— Нет, я по делу. Мне ей кое-что передать велели. — Подумал немного и добавил — Насчет работы.
Почему-то его последние слова решили дело. Старушка теперь буквально жаждала поговорить! И просветить наивного незнакомца. Пододвинулась к нему поближе и воскликнула:
— И-ех, молодой человек! О какой работе вы говорите, эта Лелька и дня в своей жизни не работала!
Колян, стараясь не думать о коварной, явно подслушивающей твари, изобразил на лице предельное внимание. Старушка взбодрилась и горячим шепотом продолжила:
— Вы знаете, что ее весной с милицией домой возвращали?
Колян изумленно уставился на бабульку.
— Да-да, молодой человек, с милицией! А знаете, откуда?
Колян оторопело молчал.
— Из-за границы! Из Польши аль Германии, не помню толком-то. Она туда, болтают, с индейцами сбежала. Это от родного-то мужа и деточек, подумать только! А уж муж-то ее, Сергей Анатольевич! Вот уж святой человек, верно вам говорю…
— К-какие у нас индейцы? — изумленно пробормотал Колян. — Цыгане, что ли?
— Не цыгане! А самые настоящие, из Индии. А уж вернулась-то! Позор-то какой! Босая, в их тряпье укутанная, разрисованная и с бубном в руке!
— С бубном?
— Именно. А когда Тарасовна стыдить ее начала, она что сделала?
— Что? — как дурак переспросил ошарашенный и ничего не понимающий Колян.
— Засмеялась, закрутилась посреди двора чертовка чертовкой, забила в свой бубен и песню затянула! Точь-в-точь как в фильме! В индийском.