Бродить по рынку сил больше не было, и Тамара со вздохом облегчения присела чуть в стороне от дверей, на ступеньку, предварительно постелив на нее брошенную кем-то картонку. И тут же отшатнулась в испуге: проходивший мимо пожилой мужчина бросил ей металлический рубль.
Тамара автоматически подобрала его, и изумленно приоткрыла рот: кто-то швырнул ей на колени десятку. Девушка растерянно подняла глаза: на нее с брезгливой жалостью смотрела еще молодая, хорошо одетая дама.
Щеки девушки залил жаркий румянец: ее явно принимали за нищую. Кошмар, это как же она выглядит?!
Тамара украдкой осмотрела себя и тихо порадовалась, что ее не видят родители. Мамулю бы точно инфаркт хватил!
Тамара кое-как вытерла ладони носовым платком и безнадежно вздохнула: с утра на ногах; куртка старая, грязная; джинсы потертые; кроссовки давно разваливаются, просто жаль выбросить, удобные очень; волосы наверняка висят сосульками; лицо бледное и вряд ли чистое, дурацкая привычка вечно лапать его руками; да еще и расселась тут на ступеньках… Хороша, нечего сказать!
Пребывание в статусе нищей повергло девушку в шок. И она уже ничуть не удивилась, когда к ней подошла чудовищно замызганная малышка лет шести, присела рядом и с любопытством спросила:
— Ты новенькая?
Тамара машинально сунула в карман полетевшую ей на колени пятирублевую монетку и зачем-то кивнула. Девчушка старательно заправила светлую прядь за ушко и предложила:
— Хочешь, я с тобой посижу?
Тамара заторможенно молчала. Малышка бесхитростно пояснила:
— Со мной тебе больше кидать будут, честно. А ты мне потом чуть-чуть дашь, хорошо?
Какая-то женщина остановилась рядом с ними, укоризненно покачала головой, протянула Тамаре пятьдесят копеек и проворчала:
— И-эх! Нет чтобы работать пойти! С таких-то лет попрошайничать, да с ребенком…
Тамара мучительно закашлялась, девчушка заботливо захлопала ее по спине и жарко зашептала:
— Не обращай внимания! Они всегда так говорят!
Кто-то хрипло хихикнул и сунул ей в руки начатую бутылку пива. Тамара сжалась и подняла голову: пьяный мужичонка ростом метр с кепочкой игриво подмигнул ей и, старательно нащупывая ступени, поплелся вниз.
Девчушка заглянула Тамаре в лицо и по-детски сердито сказала:
— Не пей, от тебя ведь не пахнет!
Тамара безропотно отдала ей бутылку. Малышка отбежала в сторону, вылила пиво, поставила бутылку у стены и немного виновато буркнула:
— Сдам потом.
Минут через пять Тамара немного пришла в себя. Может быть, потому, что на них временно не обращали внимания. Шли мимо, словно и не видели.
Сама Тамара терпеть не могла попрошаек. В конце концов, в их городе безработицы не было, почему она должна подкармливать тунеядцев?
Малышка долго молчать не могла. Прижимаясь к Тамаре, задумчиво протянула:
— Ты работу потеряла, да? Или из дома выгнали? Я тебя раньше не видела.
И тут-то девушка вспомнила, ЗАЧЕМ она, собственно, ошивается здесь. Вытерла рукой повлажневший от волнения лоб и хрипловато отозвалась:
— Да нет, я пару раз тут сидела. Дней десять назад. С мальчишкой одним болтала. Почти таким, как ты…
— С мальчишкой? — оживилась малышка. — Это с кем? Я тут всех знаю, у меня мамка на рынке подрабатывает. Как народ уйдет, она зал метет.
Тамара пожала плечами.
— Я его плохо помню. Лет восемь ему. Смешной. Да, а голова белая-белая, я таких раньше и не видела…
— Белая? — засмеялась девочка. — Так это, значит, Витька Кораблев!
У Тамары перехватило дыхание, она не верила собственным ушам. Чтобы после всех ее мук, вот так запросто, по сути случайно, услышать наконец имя проклятого воришки?!
Опасаясь спугнуть удачу, она подняла с грязного цемента брошенную ей десятку и равнодушно протянула:
— Кораблев?
— Ага! Он картошку отсюда тянет. А то и яблоко для братишки. У него, знаешь, есть такой, Пашкой звать. Малой совсем, четыре ему, что ли…
Тамара смотрела вопросительно. И девочка со вздохом пояснила:
— Мамашка у них — алкашка страшенная. Подумай, Витьке с Пашкой куда деваться? Есть-то хочется…
— А дома что, не кормят? — осторожно спросила девушка.
— Ха, кормят! Да ихняя мать сейчас в запое, Витька и не ночует там. Злющая, страсть. Дерется!
— Не ночует? А где ж тогда, не лето ведь, на улице не переспишь.
— Почему на улице?
Девочка вдруг насторожилась и недоверчиво покосилась на новую знакомую. Тамара старательно сделала вид, что разговор ее не очень-то интересует. Вытянула из кармана джинсов крохотную пластмассовую расческу и попыталась разодрать свалявшиеся за день волосы. Тоненькие зубья гнулись, Тамара морщилась, малышка успокоенно хмыкнула: