Но что это? Раздались те же странные трели. Доносились они снова со стороны литератора.
Ну конечно, это он. Как свистнет, так оглянется…
«Вот чёртов малый, — подумалось, — идти не может, а туда же, шуточки».
В полдень добрались к кратеру, к самому краю бездны. Передохнули, закусили и начали вынимать из футляров приборы.
И вдруг, совсем рядом, прямо под ногами… мышь!
Земля обожжена жаром, отравлена ядовитыми газами… И мышь! Глядит глазами-бусинками и не бежит никуда, словно поджидает нас.
— Экая дурёха. Как же ты сюда попала? — ласково проговорил литератор.
А верно, как?..
Пройти от подножия через трещины и ледники невозможно. Да и зачем мышонку такой подвиг?
— Может быть, для организма соли особые понадобились, — сообразил кто-то. — Лечиться пришла.
— Откуда ей знать, что такие соли на вершине вулкана?
— Инстинкт!
— Тепло искала, вот и лезла сюда, — предположил другой.
— Тепло?! Через ледники-то?..
Задала мышь задачу!
Когда мы собрались обратно, то оставили грызуну хлеба да кусок колбасы. Пусть жуёт…
Внизу снова разговорились — с чего это мышь в альпинизм ударилась? Да так и не додумались.
Вернулись на базу. Стали разбирать рюкзаки. Литератор, возвращая мешок, заметил:
— А вы мне рюкзак-то того, дырявый дали.
— Дырявый?! На складе получали, совсем новый.
— Да вот, смотрите, — и показывает на небольшую дырку.
— Так это же… — догадался кто-то.
Все, перебивая друг друга, воскликнули:
— Мышь! Наша мышь, — и, глядя на литератора, расхохотались.
А тот только глазами хлопает: «Чего же тут смешного?» Пришлось рассказать ему о подозрениях и… покаяться.
— Я и сам оглядывался, спросить собирался. Думал, вы свистите.
Всё стало на место. Мышь прогрызла рюкзак ещё па базе, чтобы полакомиться. А сбежать не успела. Так и оказалась на загорбке у литератора невольным пассажиром.
Через неделю мы опять пришли на вулкан. Мышь была на месте, возле нашей палатки. Покормили её и впрок оставили.
Так продолжалось всё лето. Но вот стукнули заморозки. Кратер опоясала снежная полоса. Совсем неуютно стало на сверкающем острие вулкана. И всё же мы решили сделать туда внеочередной рейс. Дело нашлось у каждого, и это было убедительно изложено старшему научному руководителю. Поход разрешили.
Мышь нас встретила как всегда. Поймали её, сунули в рюкзак — и в обратный путь. Спустились к подножию вулкана, подержали подопечную в ладонях поочерёдно и выпустили на пахнущую кедрачом землю. Поднялась она на задние лапки, крутнулась — только её и видели…
Такая уж порода неблагодарная!
Курица с секретом
Кто не знает сказки об умной курице, снёсшей старику со старухой золотое яичко! Но то сказка, а я расскажу быль.
В камчатском селе Старица у рыбака дяди Сергея жила-была Пеструшка. Я сказал «была» и не оговорился. Дело в том, что Пеструшкин секрет обнаружился лишь тогда, когда её закололи для супа.
Потрошит курочку Анна Григорьевна, жена дяди Сергея, и видит — из куриного зоба выпал кусок жёлтого металла. Взяла на ладонь — тяжёл.
— Муж! — кричит.
Дядя Сергей подошёл, покидал слиток из руки в руку.
— Любопытно, — молвил он.
Сбежались соседи. Нашёлся среди них и рудознатец, заведующий аптекой.
— А ведь это, пожалуй, золото самородное, — сказал он.
Взвесил находку на точных аптекарских весах. Два грамма!
— Давайте испытаем для верности, — предложил.
Опустили слиток на ночь в серную кислоту и туда же для сравнения кинули трёхкопеечную медную монету. К утру от трояка осталась лишь коричневая, тонкая, как бумажка, пластинка, а самородок поблёскивает, и хоть бы что. В весе ничуть не убавился.
— Точно, золото! — подтвердил аптекарь.
Но откуда Пеструшка золото взяла, где заклюнула? Вздумали было проследить всю её птичью жизнь, да больно стара и у разных хозяев побывала.
Теперь в каждой избе призадумались… А вдруг и их куры с самородками ходят! Самых нетерпеливых одолевала забота выяснить это сейчас же, немедленно. И курицы в деревне начали заметно редеть…
— Праздник у тебя, что ли, какой? — спрашивала с усмешкой Марья Дарью, переступая порог дома. — Больно жаркое пахнет.
— А я иду вчера мимо вас, — не оставалась та в долгу, — чую, пером палёным несёт. Даже во двор заглянула, уж не пожар ли, — многозначительно добавляла Дарья.
Но больше всех неймётся соседке дяди Сергея. Краснощёкая расторопная тётка Фёкла, как её звали на селе, любила торговать на базаре. Осенью с десяток старых кур продала, а сейчас из-за этого потеряла сон.
«Непременно в них золото было, — сокрушалась она, — как бы сгодилось, давно собираюсь зубы вставить».
Кормит кур, а у самой думка — какую колоть? По одной, по одной, да так всех и переколола. Но в зобах у птиц оказался только песок и обыкновенные камушки, которые они заглатывают, чтобы пищу легче перетирать — вроде жерновов.
— Приподняло бы вас да хлопнуло! — негодовала она на соседей. — Взбаломошили своей Пеструшкой. Покоя нет, — уже не известно, в чей адрес сыпались ругательства.
Слух о «золотой» курице дошёл и до геологов. Приехали. Пошли со своими инструментами по соседним сопкам, закрутили буровые станки. И ведь в самом деле нашли золото.
Теперь хоть памятник Пеструшке ставь!
Калан в бегах
Шёл камчатский январь. На Нерпичьем озере морозы крушили трёхметровый лёд, лопались от холода оголённые скалы-ветроломы. Холод захватывал дыхание. В один из таких дней местный охотник Фёдор Симаков направился проверять капканы, которые поставил на речушке со смешным названием — Пузырь.
Симаков выехал поутру. Собаки ходко тащили нарту, и каюр по северной привычке сочинял песню про удачливый промысел. Запоёт — одной песни на всю дорогу хватит.
Показался заросший тальником берег речушки. Весь заметённый снегом, на поверхности топорщились лишь обитые пургами верхушки веток. В этом месте, у незамерзающего ключа, стоял первый капкан. Увы, неудача: пружина спущена и капкан пустой.
«Эге! — удивился охотник. — До чего хитра: приманку съела — и до свидания».
Направился к другому капкану — опять та же история. А третьего вовсе найти не смог. Лишь обрывок цепи да след, словно бревном по снегу проехали.
Охотник опешил. Но рассуждать некогда. Он бросился на нарту, гикнул на собак и помчался вдоль загадочной полосы.
Километра через три Симаков нагнал вора. Какой-то зверь, волоча капкан, пытался скрыться, но мешала цепь: запуталась в кустах кедрового стланика.