— Хорошая девочка, — говорю я, когда она откусывает еще кусочек, и чувствую, как мой член становится невероятно твердым.
— Это так приятно, дядя Гордон, — произносит она, и я ворчу, продолжая сосать ее.
Когда моя девочка съедает последний кусочек печенья, я ставлю поднос на пол и сажусь.
— Перевернись на животик и подними задницу вверх.
— Да, сэр, — отвечает она и затем делает, как я прошу.
Наклонившись, я прижимаюсь лицом к ее киске, и она стонет, толкаясь ко мне. Вылизываю ее до попки, а затем провожу языком и по ней тоже. Ее клитор уже тверд и пульсирует, когда я одновременно тру его и лижу ее попку. Она становится громче по мере того, как я делаю это, и не проходит много времени, прежде чем та оказывается на самом краю.
— Неужели все подростки такие похотливые? — спрашиваю я, погружая палец в ее попку. — Или это только моя племянница?
— Я так близко. — Ее ноги дрожат, и моему члену кажется, что он вот-вот лопнет, если я в ближайшее время не войду в нее.
— Это будет больно, сладкая, но ты знаешь, что сейчас твоя работа — позаботиться обо мне. Да?
— Да, сэр, — отвечает она, когда я прижимаю головку к ее входу.
Накрывая ее своим телом, я протягиваю руку, чтобы погладить ее киску, одновременно проникая в нее до основания и разрывая ее спелую маленькую вишенку, которую я так долго ждал.
— Блядь, ты моя, — шиплю я, начиная двигаться в ней.
Никки напрягается и вскрикивает, но я продолжаю ласкать ее клитор, чтобы унять жжение. Мне следовало бы замедлиться, но я не могу. Она сделала это со мной. Дразнила меня так, что я не хотел никого другого. Ее едва совершеннолетнее влагалище влажное и жадное, когда она крепко сжимает меня и пытается высосать сперму из моего члена. Никки хочет этого, и я буду единственным, кто когда-либо даст это ей. Она — единственное, что мой брат сделал в этом мире правильно.
— Черт, — шиплю я сквозь стиснутые зубы. — Хорошо, что я не знал, насколько хорошо то, что было у тебя в трусиках, пока тебе не исполнилось восемнадцать. — Я стону, наблюдая, как мой член двигается в ее теле.
— Я слишком наполнена, — хнычет она, и я ласкаю ее киску своими мокрыми пальцами.
— Еще нет. — Ее хныканье превращается в мольбу, когда я делаю это снова. — Все эти разы я приходил повидаться с тобой. — Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к ее уху. — Ты понятия не имела, что я хотел с тобой сделать. Как сильно хотел просунуть руку тебе под платье и прикоснуться к тебе.
— Да. — Ее голос такой же низкий, как и мой, и я чувствую, как волна влажного жара покрывает мой член.
— Каково это — наконец объездить член своего дяди?
— Так хорошо, — шепчет она в ответ.
— Я никогда ничего не хотел так сильно, как хочу тебя, сладкая.
Мои скользкие пальцы двигаются по ее клитору, и ее тело напрягается на краю. Когда погружаюсь глубоко в нее, она вскрикивает и кончает на мой член. Я чувствую каждую пульсацию ее киски по всей длине, когда начинаю изливать в нее свою сперму. Закрываю глаза и просто позволяю нашим телам ощутить этот момент освобождения.
Как только проходит последний отголосок ее оргазма, она падает на матрас, и я выхожу из нее. Никки стонет от потери, но это ненадолго. Я переворачиваю ее на спину, а затем раздвигаю ноги, чтобы снова войти в нее.
— Мне нужно еще раз, — говорю я, наклоняясь и посасывая ее сиськи.
Когда ее молоко попадает мне на язык, я хмыкаю и настойчиво двигаю моими бедрами. И трахаю ее так сильно, но кончаю быстро, и не успеваю оглянуться, как снова наполняю ее.
— Дядя, — сонно стонет она и протягивает между нами руки. — Я хочу погладить свою киску.
— Нет, — говорю я и отталкиваю ее руки.
— Ты сделаешь это для меня? — Она сжимает мой все еще твердый член и смотрит на меня сквозь ресницы. — Ну пожалуйста. — Я не могу отказать ей.
— Раз уж ты попросила, как хорошая девочка. — Пока мой член все еще находится в ней, потираю ее киску, пока она не кончает вокруг меня. Я не готов покинуть ее тугую дырочку и жажду большего.
— Я не ожидала, что это будет так приятно, — признается она, и когда я молчу, продолжает. — Я имею в виду, сначала было больно, потому что ты такой большой. — Никки хихикает, а затем сжимается вокруг меня, заставляя меня застонать. — Но я не ожидала, что и сердцу эту понравится.
— Это потому, что я люблю тебя. — Я убираю волосы с ее лица и смотрю в глаза. — Ты всегда была моей девочкой, Никки, и я всегда заботился о тебе. Теперь ты будешь заботиться обо мне в ответ.
— Я тоже люблю тебя, дядя Гордон. — На этот раз она наклоняется и целует меня. Когда я чувствую прикосновение ее языка к своему, стону в знак похвалы.
— Прекрасно, сладкая, — говорю я, немного выходя и снова толкаясь внутрь. — Теперь ты будешь такой жадной, не так ли?
— Да. — Она хихикает и обхватывает меня ногами. — Но в основном, потому что мне нравится твое внимание.
— С этого момента оно все твое. — Низко опустив голову, я обхватываю ее сосок и посасываю. — И ты не уйдешь от меня далеко. Мне всегда так хочется твоих сливок.
— Тебе нравится мое молоко. — Она снова хихикает, тыча своими сиськами мне в лицо.
— Ты мой собственный десерт, сладкая. — Я выхожу из нее и вставляю член ей в попку. С головкой, покрытой спермой, я чуть-чуть вхожу внутрь, и она ахает от удивления. — Давай посмотрим, какая ты теперь хорошая девочка.
— Дядя Гордон! — По ее голосу можно подумать, что ей хочется запротестовать, но она втягивает мой член.
— Расслабься, это просто еще один способ показать мне, что ты меня любишь.
— Люблю. — Она быстро кивает и шире раздвигает ноги.
— Знаешь, с этого момента ты будешь моей малышкой. — Ее глаза расширяются, а затем по ее лицу расплывается широкая улыбка.
— Значит ли это, что я могу называть тебя папочкой?
Звук этого слова на ее губах заставляет мой член пульсировать от желания.
— В любое время, когда захочешь, сладкая. — Я сильнее толкаюсь в ее попку, и она позволяет мне брать все, что я хочу.
Моя всегда идеальная девочка.
КОНЕЦ!