Я настолько потрясена его внешностью, что не сразу замечаю его метку — разного цвета глаза под завесой длинных, темных ресниц: один — медово-золотистый, а другой — изумрудно-зеленый, как летняя листва.
Служанка склоняет голову в знак прощания с нами и поспешно выходит в коридор, оставляя нас наедине. Парень улыбается мне, и на его щеках появляются ямочки.
— Рад познакомиться с тобой, Аделинетта.
Он берет меня за руки и, наклонившись, целует в обе щеки. От прикосновения его мягких губ по коже пробегают мурашки. У него прохладные нежные руки, на узких пальцах тонкие золотые кольца, ногти блестят. А голос такой же мелодичный, каким слышался из-за двери.
— Я Рафаэль.
Меня отвлекает движение за его спиной. Спальня тускло освещена, но тем не менее я отчетливо вижу очертания переворачивающегося на постели мужчины и его каштановые волосы. Я перевожу взгляд на Рафаэля. Это, и правда, бордель. А Рафаэль, должно быть, — клиент.
Рафаэль замечает мое смятение и, покраснев, опускает пушистые ресницы. Никогда еще такое простое действие не казалось мне столь соблазнительным.
— Прошу меня простить. Зачастую приходится работать до самого утра.
— О, — удается выдавить мне. Я идиотка. Он вовсе не клиент. Это мужчина в спальне — клиент, а Рафаэль — его консорт. Я должна была бы сразу это понять, но для меня консорт — это человек, занимающийся уличной проституцией. Бедный и отчаявшийся, продающий себя на обочине или в борделях. Но никак не парень с лицом, являющимся практически произведением искусства.
Рафаэль оглядывается и, убедившись, что его клиент снова погрузился в глубокий сон, выходит из своей спальни и неслышно притворяет дверь.
— Меркантские принцы имеют обыкновение долго спать по утрам, — мягко улыбнувшись, объясняет он и кивком зовет меня за собой.
Я иду за ним, восхищаясь изяществом его движений, простых, но идеально-утонченных. Наверное, именно таким и должен быть консорт высокопоставленных особ. Эти гостиная и внутренний двор принадлежат ему?
— Головокружительное ощущение — чувствовать твою энергию так близко, — говорит Рафаэль.
— Ты можешь чувствовать меня?
— Я первым тебя обнаружил.
— О чем ты? — хмурюсь я.
Мы с Рафаэлем выходим из гостиной в коридор, а потом — во двор к фонтанам. Ветер треплет его черные волосы, открывая несколько ярких сапфировых прядей — будто вплетенных в канву ночи ниточек драгоценных камней. Вторая метка.
— В ту ночь, когда ты сбежала из дома, — продолжает Рафаэль, — ты остановилась на рыночной площади Далии.
Я вздрагиваю. Перед глазами мелькает залитое дождем лицо отца и его растянутые в жестокой усмешке губы.
— Да, — шепчу я.
— Энцо на несколько месяцев отослал меня на юг Кенетры искать таких, как ты. Я почувствовал тебя сразу же, как приехал в Далию. Однако твоя энергия ощущалась слабо, она то проявлялась, то исчезала, и мне потребовалось несколько недель, чтобы сузить район поисков. — Рафаэль останавливается перед самым большим фонтаном. — Но увидел я тебя впервые на рыночной площади. Ты скакала на коне под дождем. Я сразу же отправил Его Высочеству послание.
Значит, меня действительно кто-то видел той ночью. Парень, который может чувствовать таких, как я. Наверное, это его особая способность, как у Энцо вызывать огонь, а у меня — иллюзии.
— Так вы привлекаете Молодую Элиту в общество «Кинжала»?
— Да. Меня зовут Посланником. Я занимаюсь поиском новых членов общества. Из тысячи мальфетто всегда найдется тот самый, единственный. Но если потенциальный новобранец попадает в руки Инквизиторов, спасти его довольно трудно. Ты первая, кого нам удалось практически вырвать из их лап. — Рафаэль подмигивает мне изумрудным глазом. — Поздравляю.
Жнец. Посланник. Общество людей с двойными именами и скрытыми в них значениями. Я глубоко вздыхаю, вспомнив о других слышанных мной именах.
— Меня никто не предупредил, что у вас тут… бордель, — замечаю я.
— Дворец удовольствий, — поправляет меня Рафаэль. — Бордели для бедняков и людей с дурным вкусом.
— Дворец удовольствий, — эхом повторяю я.
— Наши клиенты приходят сюда послушать музыку, насладиться красотой, поговорить, посмеяться и поупражняться в острословии. Они ужинают и выпивают с нами. Забывают обо всех своих тревогах. — Рафаэль улыбается с притворной скромностью. — Иногда за пределами спальни. Иногда — в ее пределах.