— Нам нужно идти, — твердо говорю я. Беру Виолетту за руку, поднимаюсь и веду ее за собой…
… пока не заворачиваю за угол и не натыкаюсь на Данте. Его лицо скрыто в тенях, но взгляд направлен на меня.
— Смотри-ка, — недобро тянет он, — так и знал, что найду тебя здесь.
Он чувствовал в легком дуновении ветерка энергию бури, словно тот был живым существом, вдыхающим в него жизнь и страх.
— «Сказания о лорде Данре», Эпаре.
Аделина Амутеру
Моя первая, лихорадочная мысль: Данте за мной следил.
Каким-то образом увидел, как я ухожу из дворца Фортуны. Проследил за мной до башни, и теперь знает, что я ходила к Инквизиторам. За долю секунды в голове проносится сотня мыслей. Если он вернется к своим, то расскажет им обо всём. Нет… нельзя допустить, чтобы они узнали об этом именно так. Я открываю рот, судорожно думая, что сказать.
Он не дает мне возможности что-то придумать, кидаясь ко мне, чтобы схватить. Виолетта кричит, и у меня в ушах взвывает энергия.
Я поспешно набрасываю на нас с сестрой покров невидимости и падаю на землю. Мои силы быстро слабеют, и иллюзия постоянно соскальзывает. Я вскакиваю на ноги как раз в тот миг, когда Данте снова бросается на меня. На сей раз — с клинком. Моя иллюзия сбивает его с цели, но лезвие всё равно проходится по моему бедру, разрезая одежду. Я морщусь от боли. Тьма ревет внутри меня, подпитываясь яростью Данте. Моя сила вновь крепнет.
— Предательница! — направляет на меня кинжал Данте. — Энцо следовало сразу же избавиться от тебя.
Как ты смеешь! Я защищала вас всех!
— Я не сделала ничего плохого! — кричу я в ответ. — Я ничего им не сказала!
— Ты ждешь, что я поверю тебе? — Данте вращает клинок.
— Дай мне всё тебе объяснить, — прошу я, вытянув руку. — Я ничего им не рассказывала. То, что ты видел на празднике Весенних Лун…
Губы Данте злобно кривятся.
— Я прекрасно знаю, что видел. Как давно ты служишь Терену?
— Я не служу ему! Он нашел меня… некоторое время назад, во дворце… — Я не знаю, как рассказать ему о случившемся так, чтобы не казалось, будто во всём виновата я сама. А я сама во всём и виновата.
— Но ты не рассказала об этом никому из нас. Почему ты это скрыла?
— Я не хотела этого скрывать! Но я боялась за себя. Моя сестра…
Данте презрительно усмехается:
— Я знал, что ты никчемна. Наверное, нужно отрезать тебе губы, чтобы ты перестала лгать.
У меня перехватывает дыхание.
— Ты должен поверить мне, — прерывисто прошу я. — Я ничего ему не рассказала.
— Ты говорила ему о Турнире Штормов?
— Я…
Я мешкаю, и Данте замечает заминку. Его глаза сужаются.
— И ты выдала Рафаэля?
Я пораженно моргаю. Что? Рафаэля?
— Рафаэль не вернулся?
Мне не нужен ответ Данте. Рафаэль не праздновал вместе с нами и не вернулся от своего клиента. Нет, только не он! Мысль о том, что Рафаэль пострадает первым…
Данте опять бросается на меня. Сбивает с ног и пригвождает к земле. У меня нет сил бороться с ним. Виолетта приглушенно вскрикивает.
— Я притащу тебя к Энцо, — рычит Данте, недобро прищурившись. Его ладонь давит на мое горло, душит меня.
Нет, этого не будет. Я сама должна ему всё рассказать. Я, а не ты.
— И ты ответишь перед ним, жалкая трусиха.
«Если ты не сделаешь так, как я велю, то я тебя убью».
Слова отца, сказанные им в ту роковую ночь, эхом отдаются в моей голове, заполняют слух и возвращают меня на залитую дождем рыночную площадь, где он умер. Вспоминается и то, что Данте говорил Энцо. Тьма, растущая во мне с той самой минуты, как я ушла из дворца, теперь терзает меня изнутри, жаждая свободы — она растет и растет, питаясь страхами и ненавистью Данте и Инквизиторов, ужасом находящихся на улицах людей. Тьма вокруг нас. Я более не вижу над собой Данте… вместо него я вижу отца, и его рот искривлен в жестокой улыбке.
Хватит! Я сплетаю вокруг себя поблескивающие нити энергии — ее внезапно так много, что у меня кружится голова. Столько силы! Мне кажется, будто я парю, оторвавшись от собственного тела. Рафаэль однажды показал мне, как создавать иллюзии прикосновения. Получится у меня сейчас ее сотворить?
Оскалившись, я спускаю с поводка свою злость.
На одно жуткое мгновение вижу каждую из энергетических нитей, соединяющих меня с Данте. И вижу те, что тянутся от меня к его болевым ощущениям. Я неосознанно дергаю за них. Сильно.