Боже, она чувствовала себя так, словно ее поставили перед зеркалом, полоснули лезвием до кости и заставили смотреть, как вытекает ее собственная кровь. Не смотря на то, что она сделала все, чтобы спрятаться от него, он видел ее насквозь. Она была словно выставлена на обозрение толпы в обнаженном виде.
Внутри нее нарастала паника. Она начала тянуть за свои оковы, зная наперед, что это бесполезно.
— Прекрати! — прорычал Лиам.
— Черт возьми, Рейн, как ты планируешь научиться подчиняться, если ты тратишь столько сил на борьбу со мной и с самой собой?
Ей было негде укрыться от его проницательного взгляда. Сердце замерло. Момент был таким интимным. Таким ошеломляющим.
Рейн закрыла глаза и отвернулась в сторону. Но он схватил ее за щеки и заставил посмотреть прямо на него.
Она не решалась открыть глаза и увидеть то, что было написано на его лице. Разочарование? Гнев? Презрение?
— Единственный способ, которым ты можешь спастись от меня сейчас, это сказать свое стоп-слово. Скажи его или посмотри на меня.
Использовать свое стоп-слово, когда он даже физически не причинял ей боли, было бы по-настоящему малодушно.
Он пытался научить ее делиться личными переживаниями. И она нуждалась в этом уроке. Но он и так уже видел настолько глубоко ее душу, как, наверное, никто до него…
Тем судьбоносным утром, он предложил обучать ее, и сказал, что намерен раскрыть ее, как спелый персик. А она была практически уверена в том, что никогда не сможет дать ему столько власти над собой. Черт, какой же она была дурой.
Сдерживая рыдания, она заставила себя открыть глаза, хоть и не могла видеть его через пелену слез. Где-то глубоко в голове, какой-то голосок говорил ей, что поделиться собой не так страшно, как встретиться с собственным палачом. Скорее всего, у нее останутся прекрасные впечатления. Но Рейн все еще не знала, могла ли она сделать это.
— Я точно знаю, что стараюсь не злоупотреблять Вашей поддержкой. Я продолжаю пытаться решать свои проблемы сама, чтобы не беспокоить Вас…
— Так не пойдет, и ты знаешь это.
Где-то внутри, Рейн знала об этом. И на кончике ее языка уже вертелась мольба о прощении и заверении в преданности. Но она должна была передать контроль в его руки.
— Рейн…
Он вытер ее слезы своими нежными пальцами. Ее сердце плакало вместе с ней. Лиам был таким добрым, таким ласковым…
Сопротивляясь инстинкту, заползти обратно внутрь своей раковины и скрыться, она моргнула и перевела на него свой взгляд.
— Хорошо. Останься со мной сейчас.
Спускаясь губами вниз по ее телу и жестко присасываясь к каждому соску, он, наконец, оказавшись возле ее киски, неспешно провел по ней языком. Она вздрогнула от ощущения того, как ее душа раскрылась навстречу бушующей жажде, а тело вновь зажглось жизненным огнем. Он застонал.
— Люблю твой вкус… он совершенен.
— Лиам, — извиваясь, всхлипнула она.
— Помоги мне. Скажи… Что ты хочешь?
— Тебя, Рейн. Всю тебя. Всю твою сладость и горечь, все оттенки твоего вкуса.
Обхватив губами ее клитор, он втянул его в рот и царапнул чувствительный бугорок зубами. Она приподняла бедра навстречу, отчаянно нуждаясь в прикосновениях его рта. На что Лиам лишь отстранился, и шлепнул ее по клитору.
— Здесь я командую. Не забывайся!
Подавив вскрик не то боли, не то удовольствия, Рейн почувствовала, как он скользнул в нее двумя пальцами, одновременно задевая все нервные окончания.
— Нам могло бы быть так хорошо вместе, если бы ты просто доверилась мне.
— Дело не в тебе, — поклялась она.
— Знаю. Но я хочу быть тем мужчиной, которому ты, наконец, откроешься.
Продолжая погружаться настойчивыми пальцами в ее киску, большим пальцем он кружил вокруг ее клитора. Постанывая и всхлипывая, она выгнулась, надеясь на то, что в скором времени он разрешит ей кончить.
— Ты так сладко горишь для меня. Твой оргазм уже настолько близко, что ты почти чувствуешь его вкус, правда?
— Да!
Оторвавшись от ее дрожащей киски, он оседлал ее. Его мощная эрекция покачивалась в дюйме от ее рта, а на влажной головке уже выступила капелька. Ее рот тут же наполнился слюной, и она открыла его, в надежде зажать его член между своих губ. Вместо этого, он наклонился над ней и отстегнул наручники, выпуская ее на свободу. После чего, не касаясь ее, перекатился на бок.