— То есть, ты имеешь в виду, что я должен в одиночку заниматься фистингом с этой индейкой?
Лиам закатил глаза.
— Тебе никто не говорил, что ты больной ублюдок?
— Между прочим, я этим горжусь. Так почему же ты остался в Лос-Анджелесе на праздники?
— Ну, хотя бы потому, что не хочу отморозить себе яйца, — поддразнил Лиам.
— Тут конечно может быть холодно, как в Антарктике с пингвинами, но, по крайней мере, я могу не переживать о том, что весь штат уйдет под воду при очередном землетрясении.
— Что есть, то есть.
Прислонившись спиной к стене, Лиам зажал переносицу между большим и указательным пальцами.
— Послушай, я знаю, что сказал, что вернусь в течение недели, но обстоятельства изменились. Есть одна женщина…
— Так-так-так, с этого места поподробнее.
— Сет, она зажигательная красотка. Как раз в твоем вкусе. Надеюсь, когда-нибудь, мне удастся придумать способ, как убедить ее приехать вместе со мной.
— Все так серьезно? Ты не проводил ни с кем больше пятнадцати минут качественного траха, после ухода Гвинет, а тут все похоже на то, что у тебя нечто большее, чем просто не проходящий стояк. Ее киска что, владеет магией вуду?!
Первый раз за целый день, Лиам рассмеялся.
— Что-то вроде того.
— Оу… ну, главное, не переживай, ты же такой крутой, собранный и умный. Ты обязательно придумаешь, как поставить ее на место! Ну, или, по крайней мере, ты знаешь несколько великолепных узлов… чтобы связать ее с головы до ног и притащить туда, куда тебе нужно.
Сет усмехнулся.
— А что насчет Хаммера? Последний раз, когда мы разговаривали с тобой, ты сказал, что он сам не свой. Тебе удалось выяснить, что с ним?
— Ну, это может показаться забавным. Но у Хаммера та же проблема, что и у меня. Рейн. Это именно та девушка, которую он нашел у своего клуба несколько лет тому назад, помнишь, я рассказывал тебе? Он любит ее. И вся загвоздка в том, что у них это взаимно.
Лиам вздохнул.
— И теперь, кроме того, что она носит мое ожерелье, велика вероятность того, что Рейн залетела от Хаммера.
— Очешуеть! Похоже на… гребаную мыльную оперу!
Лиам хмыкнул.
— Хах… вообще-то, так оно и есть.
— Как только, черт возьми, такое могло произойти?
— В течение многих лет, Хаммер, отказываясь признавать свои чувства, отпугивал от нее всех мужчин. Я попытался помочь им обоим, но…
— Помочь? То есть, ты хочешь сказать, что начал уделять ей внимание, пытаясь тем самым вызвать ревность у Хаммера?
Сет хорошо знал его.
— Просто Рейн чертовски сильно нуждалась в чьей-то направляющей руке и заботе. Каждая женщина заслуживает этого! А Хаммер… я, блять, в этом уверен, ни хрена не давал ей.
— Ммм… догадываюсь, что он все-таки… "озаботился" ей, иначе бы она не залетела.
— Да, именно это он и сделал, как раз в тот момент, когда я прилюдно объявил ее своей. Поэтому сейчас, он ненавидит даже тот факт, что я дышу с ней одним воздухом. Хотя, не сказать, чтобы я тоже испытывал к нему нежные чувства…
— Твою ж мать.
Сет присвистнул. А Лиам вздохнул.
— Срань Господня! Звучит это также хреново, как, наверное, и ощущается.
— Так с кем сейчас Рейн?
— Должно быть со мной… но я не уверен.
— Что за дерьмо вы там курите, ребята? — фыркнул Сет.
— Да уж, временами, я жалею о том, что у меня под рукой нет косячка. Бывают ситуации, когда я не знаю, что мне лучше сделать: рассмеяться, заорать или спрыгнуть с моста.
— Думаю, ты и сам знаешь простой способ решения этого вопроса. Разделите ее, как Вы сделали это с Джульеттой.
Это прозвучало так легко. Но он-то знал, что это было просто невозможно.
— Ни единого гребаного шанса, — сказал Лиам.
— Почему нет? Девчонка у вас в руках! Ей понравится чувствовать двойную безопасность и контроль.
— Может Хаммер и разделил свою жену со мной, но Рейн? Думаю, он скорее согласится на кастрацию, чем поделится со мной Рейн. Да я и сам не хочу, чтобы этот ненормальный придурок притрагивался к ней. Кроме того, он, почему то убежден, что именно разделение Джульетты и явилось причиной ее смерти. Признаться честно, я не знаю, почему он так думает, но вряд ли он снова так рискнет.
— Думаешь, он прав?
Лиам закрыл глаза и выдержал паузу.
— Я спрашивал себя об этом тысячу раз. Мы с Хаммером никогда не говорили о ее кончине. Он замыкался в себе, а я все время был в отъезде. Он никогда не пытался открыться мне. Я только знаю, что Джульетта ничего не говорила ни одному из нас. Впрочем, как и Рейн.