Уже в самый разгар вечера он набрался храбрости, подошел к ней и протянул руку, но сказать ничего не сказал. Лори поглядела ему в лицо и поспешно опустила глаза.
— Извините, но я уже обещала этот танец другому. Он сейчас ушел за лимонадом.
Джо что-то промямлил и повернулся, собираясь уйти.
В ее узких глазах блеснула веселая искорка. Носик покрылся испариной. Она удержала его за руку.
— Ладно, — сказала она, — мы с вами потанцуем, а он пускай подождет. Лимонад не испортится!
Танцевал Джо хорошо, но уж очень был неразговорчив. От него пахло кукурузной водкой, и Лори не могла понять, почему ей это не кажется противным. Они танцевали один танец за другим, потом еще и еще; болели ноги, было жарко, а они все кружились и кружились, чуть не до упаду. Лимонад она так и не пошла пить. Просто скандал!
В тускло освещенном зале шаркало по шершавому полу двести пар ног, тапер тренькал на разбитом фортепиано «бомалама, бомалама», люди танцевали, обливаясь потом. И многие дивились: посмотрите на Лори Ли, нет, вы только посмотрите на нашу мисс Лори! Кто бы подумал? Вот так так! А Лори Ли поглядывала на своего невозмутимого кавалера, томительно ощущая его объятия, его близость. Какой он громадина по сравнению с ней! Как мерно они скользят в танце. Но ведь глупо и нелепо выставлять себя на посмешище перед всеми. Что она знает об этом человеке? Только то, что он хорошо играет в бейсбол и ловко танцует! Конечно, приятно чувствовать его объятия, его силу, испытывать новое, неведомое ей до сих пор волнение… Приятно, что он рядом… совсем рядом… И какая музыка… Но все-таки — что она знает об этом молчаливом великане? Ведь он даже не сказал ей, как его зовут!
После танцев он провожал ее домой; шли по длинной пыльной дороге, обсаженной деревьями, за которыми расстилались поля, скрипела старая акация, стрекотали сверчки, поблескивали светляки. Разговор не клеился, но чувства переполняли их, они словно читали в душе друг друга. Возле крыльца Лори Ли они остановились, укрытые ночной мглой. Стало прохладнее. На дворе тявкнула собака. Молодой месяц тускло серебрился сквозь ветви смоковницы.
Лори не хотелось прощаться.
— Спасибо, Джо. Мне было очень приятно провести с вами вечер.
— Мне тоже, мисс Лори. — Большие красивые добрые глаза робко смотрят в сторону. Высокий, сильный мужчина с лицом ребенка. И такой тихоня, каких она еще не видывала.
— Только прошу, не называйте меня мисс Лори!
— Слушаю, мэм. — Он по-медвежьи переминался с ноги на ногу и мял в руке кепку, словно старшеклассник из ее школы. Бумага в подкладке новенькой кепки хрустела так, будто кто-то грыз галеты.
Лори смотрела на него, посмеиваясь, хотя смеяться ей вовсе не хотелось.
— Ну, когда вы к нам теперь снова пожалуете? — спросила она нарочито шутливым тоном и как бы вскользь.
Джо глянул на нее и поспешно отвернулся. Боже милостивый, уж, кажется, танцевали, танцевали, а ему все мало и еще танцевал бы с ней, хоть до самого утра. До чего же она хорошенькая, маленькая! Схватишь ее в охапку — и не почувствуешь, словно пушинка! А глаза-то какие — чудо! И хоть узкие и раскосые, а видят тебя всего насквозь. И какие волосы над высоким лбом — черные, густые! И ротик, будто нарисованный! Девушка-малюточка, а все же крепенькая, упругая!
Джо все крутил и мял в руках свою кепку.
— Да вот, пожалуй, приеду на пикник в будущем году.
— Ого! А не долго ли дожидаться? — Лори ни к кому никогда еще не испытывала такого чувства. Даже во рту стало сладко и на душе тепло и радостно. Но это же ничего не значит! Разве о таком парне она мечтала?
Джо скосолапился еще больше.
— К кому же мне приезжать сюда?
— Ну, конечно! — отозвалась она. — Местечко наше незавидное, народ деревенский!
— Да нет же, мэм! Не в этом дело, вы понимаете!
— Ну, тогда можете приезжать к нам! — Сказала я смутилась: сама, мол, напрашиваюсь!
— А можно, правда? Я бы с радостью! — Было видно, что он говорит от души.
— Спокойной ночи, Джо. Значит, скоро увидимся. — Она взяла послушную руку Джо и крепко пожала. А он в ответ больно стиснул ей пальцы и смущенно кашлянул.
— А нельзя ли в субботу вечерком на будущей неделе? — В его густом, бархатном голосе слышались взволнованные ноты. Что же тогда обманывает: его голос или его невозмутимый взгляд?
— Буду очень рада, — ответила Лори Ли.
Он приезжал каждую субботу, а иной раз и в воскресенье. Пришлось ему распроститься с бейсбольной командой, потому что игра бывала только по субботам. Сперва Лори не принимала его всерьез: парень неотесанный, без образования. Обыкновенный труженик. Никогда бы и не подумала, что он окажется таким настойчивым. Лори еще не знала, каков Джо Янгблад. Случалось, она вдруг машинально поправит какую-нибудь ошибку в его речи, и он мгновенно смолкнет, уйдет в себя. Мало-помалу она научилась ценить его искренность, благородство и неуемную гордость. А когда познакомилась с ним поближе и узнала, сколько горя пришлось ему хлебнуть в юности, она поняла, откуда в нем несгибаемая сила и упорство. Джо напоминал ей маму Большую. Правда, он был скупее на слова, но их роднили другие черты.
Неистовый и сильный, словно заряженный динамитом, он был, как и бабка, щедро одарен от природы, чего не заменишь никаким образованием. И прежде чем Лори Ли поняла это, она вся была во власти его обаяния. Каким-то необъяснимым образом, нежданно-негаданно он захватил ее целикам.
Порой Джо становился необычно словоохотлив, и тут уж Лори никак не могла его унять. Кровь холодела в жилах от его рассказов о пережитом. Но такую откровенность он позволял себе не часто. Отцу Лори Джо Янгблад понравился с первого взгляда. Но это вовсе не значило, что он готов был отдать ему или кому-нибудь другому свое любимое детище! Нравиться-то нравился, но чтобы стал его зятем — никогда! Дэйл Барксдэйл вообще считал, что еще не родился такой человек, который был бы достоин его дочки. Однако это не помешало Джо Янгбладу добиться своего.
Он был упрям, как джорджийский мул, и вовсе не такой уж увалень и тихоня, каким казался; нет, иногда он бывал быстрее молнии. Уж если он что задумал, то и делал. Он отнял у Дэйла дочку, гордость всего Типкина, и заставил его смириться. Свадьба состоялась в октябре, и Джо сразу же увез молодую жену в Кроссроудз. Жителям Типкина оставалось только пожимать плечами,
ГЛАВА ВТОРАЯ
Кроссроудз, Джорджия, Соединенные Штаты Америки. Огромная доска возле железнодорожной станции с надписью:
«Кроссроудз, Джорджия — перекресток всех путей в Соединенных Штатах».
А ниже подпись:
Джордж Кросс-отец.
За пределами Джорджии мало кто слышал об этом городе, хоть он и значится на карте. Там есть большой красивый вокзал, где каждый день останавливается южный экспресс «Ракета», — а это что-нибудь да значит! Кроссроудз — типичный, так сказать, промышленный городок: в нем восемь крупных заводов и множество мелких. В центре высится самое большое здание — суд и окружная тюрьма под одной крышей. Напротив — высокий белый дом, это почтамт. За углом — кинотеатр, где ежедневно, кроме воскресений, показывают первым экраном новые фильмы и для негров отведена высоко наверху вторая галерея. За три квартала от театра, на Оглеторп-стрит, уходя своими крышами высоко в небо, стоят одна против другой две гостиницы. В этой деловой части города все улицы замощены. Асфальт тянется на несколько кварталов в гору, где красуются, напоминая о гордых традициях прошлого, великолепные особняки с большими массивными колоннами и безукоризненно ухоженными участками, скорее напоминающими территорию большого университета, чем частные владения. Здесь ширь и гладь, все утопает в тени, все зелено и все манит и чарует своей недоступной красотой.
Затем бульвар Джефферсона Дэйвиса резко обрывается: асфальта больше нет. Вместо него — пыль, грязь, и красная глина Джорджии, и выбеленные домики небогатых крэкеров, как две капли воды похожие друг на друга, тянутся на полмили до самой границы с лачугами Плезант-гроува. А Плезант-гроув — это уже негритянский город. Здесь дома любых цветов, а некоторые из них давным-давно утратили свой цвет,