— Не верю более я в случай, Федя… — шепнула Ольга, и подняла глаза на Басманова. — Неспроста это всё… — переведя глаза на иконы, царевна встала с кровати и принялась мерить шагами комнату, приложив пальцы к губам. — Она была права…
— Кто - она? — нахмурился Басманов. Царевна покачала головой, продолжая вспоминать ту ночь.
— Гадалка… — ответила она с ходу. Фёдор фыркнул, и царевна тут же остановилась. — Думаешь, я в бреду?
— Я знаю, — серьёзно сказал Басманов, поднявшись с кровати. Опричник приблизился к царевне и взял её за плечи. — Ты уже три дня не выходила, Оля. И не ела ничего, света белого не видишь…
— Нет-нет, послушай! — воскликнула царевна, подняв руки на уровень груди. — Вечером… после той охоты… Марья и Настасья позвали гадалку. Это она… она предсказала Насте смерть, я знаю! — Ольга тяжело дышала, глядя на Басманова. — Понимаешь? Гадалка правду сказала… а мы, дуры, не поверили…
Фёдор покачал головой, и снял руки с плеч царевны. Опричник подошёл к закрытому окну, задумчиво глядя на тканые занавески. Ольга же тяжело выдохнула, и положила кисти на бёдра. Она была уверена в своём суждении. Ведь с кого следовало спросить о судьбе Настасьи, так это у гадалки.
— Чего ты уже удумала? — Басманов, наконец, повернул лицо к Ольге. Девушка опустила руки и махнула в сторону леса. — Что я могу сделать?
— Сделай так, чтобы отец не узнал, что я уехала, — опричник громко фыркнул и покачал головой. — Фёдор, я должна найти ту старуху!
— Тогда я сам поеду с тобой, — ответил Басманов, снова приблизившись к царевне. На этот раз их разделял целый шаг. Ольга отрицательно помотала головой.
— Нет… ты не должен…
— Но я хочу, — произнёс Фёдор, и девушка подняла глаза на него. — Помочь тебе хочу, пойми. Скажи токмо место, и время. И я буду там.
Царевна отвела глаза, думая над ответом. Как же сказать, что она боится? Боится того, что может потерять ещё одного близкого человека из-за связи с этой страшной женщиной. После смерти Настасьи Ольгу обуяла необъяснимая боязнь смерти, и Басманов отчего-то был одним из тех людей, которые были царевне… дороги.
Девушка снова покачала головой.
— Поездка эта опасность сулит…
— Тогда тем более! Больше причин ехать с тобой! — воскликнул Фёдор нетерпеливо. Ольга вздохнула и, прикрыв глаза, кивнула.
— В полночь, у ворот.
Кивнув, Басманов поклонился царевне, и вышел, оставив её наедине с собой.
А Ольга подошла к окну и, глубоко вздохнув, отодвинула занавеску.
***
Когда наступила ночь, Ольга вышла из терема и огляделась. За три дня, которые она безвылазно провела у себя, ничего не поменялось. Только телега, украшенная в траурными цветами, стояла в дальнем углу двора. Царевна тяжело вздохнула - значит, не похоронили ещё Настасью. Перекрестившись, девушка спустилась с крыльца вниз и отправилась к воротам, что вели прочь из слободы.
Ольга поправила кафтан, который ещё давно стащила у Вани, и покрутила в руках странный мешочек. Его она взяла у Марьи сегодня днём - Скуратова утверждала, что он поможет найти старуху в лесу неподалёку.
Хотя царевна и желала найти гадалку снова, на душе сгущалась тьма. Было холодно, несмотря на погожую летнюю ночь, а сердце бешено колотилось, словно бы не желая идти к старухе. Но в то же время Ольга понимала, что должна найти гадалку - чувствовала, что она знает то, что облегчит царевне жизнь. Или, наоборот, ещё сильнее раздосадует или вовсе вгонит в ещё сильнейшие угрызения совести.
Так или иначе, пути назад Ольга уже не видела.
У ворот, как и договаривались, царевну ждал Басманов, держащий под уздцы двух коней. Одним из них оказался Буцефал, роющий копытом землю. Ольга грустно улыбнулась, погладив любимого коня по морде.
— Упрямился, — усмехнулся Фёдор, кивнув на жеребца царевны. — Но тебя ждал.
— Хороший это конь, — согласилась Ольга, и запрыгнула в седло. Басманов быстро последовал её примеру, и слегка ударил свою кобылу по бокам. Выйдя через приоткрытые ворота, всадники оказались за пределами Александровской слободы.
Вокруг стояла звенящая тишина, не нарушаемая абсолютно ничем. Казалось, будто бы что-то потустороннее стояло в воздухе: не слышно было ни кумканья жаб на речке, ни воя одинокого волка в лесной чащобе. И холодно было до невозможности - выдохнув, Ольга заметила, как изо рта вырвалось бледнее облачко пара. Несвойственная для лета прохлада проняла и Басманова - опричник слегка дёрнулся в седле.
— В какую сторону нам? — спросил он, и повел коня по дороге, что вела к лесу. Ольга покачала головой, и снова поднесла к глазам мешочек. Внезапно, что в ней шелохнулось, и царевна резко подняла глаза на опушку леса - там, как и в день Ивана Купала, плясал жёлтый огонёк. Он то появлялся, то исчезал, но Ольге этого было достаточно.
— Туда, — указала она. Басманов кивнул, и они пустили лошадей рысью.
Пока они ехали через поле, Ольга то и дело оборачивалась. Девушке казалось, что за ней что-то следит, или чего хуже - батюшка за ними погоню выслал. Ох, не поздоровится же им с Фёдором, коли царь узнает об этой затее! Но страх перед роком был сильнее страха перед отцом, и потому царевна двигалась дальше.
— Ты так и не сказала, чего от гадалки той хочешь, — как бы невзначай произнёс Басманов, когда они, приблизившись к лесной опушке, сбавили скорость. Царевна пожала плечами.
— Не знаю, — вздохнула она. — Но чувствую, что я должна снова с ней свидеться… Вину хочу искупить или же опровергнуть, понимаешь?
— Понимаю, как же, — фыркнул Басманов. — Но я бы на твоём месте смирился бы. Всё равно померла твоя Настасья.
— Она была мне подругой, — возмутилась Ольга, на что Фёдор только усмехнулся. — Тебе смешно?
— Нет, — пожал плечами опричник. — Но пора бы тебе привыкнуть, царевна, что люди всегда мрут как мухи. И от века да обстоятельств это не зависит.
— Откуда в тебе это…? — царевна не находила слов, но Фёдор сам ответил на её немой и полный негодования вопрос.
— Потому что я пёс государев, — горько усмехнулся опричник. — И руки мои по локоть в крови.
Хмурясь, Ольга покачала головой, но ничего не ответила.
Вскоре они забрели в глухую чащобу, где дорога постепенно сужалась. Медленно ведя лошадей, Фёдор и Ольга то и дело оглядывались по сторонам. Однако вокруг стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь шагами коней и дыханием путников, а если бы не луна, мелькающая сквозь густую листву, стояла бы кромешная тьма. Так, они ехали ещё немного, пока не подошли к развилке. Ольга остановила коня, поймав на себе настороженный взгляд Фёдора. Девушка посмотрела на два пути перед собой.
Первая дорога была значительно шире, в бороздах от часто проезжавших здесь телег. По обеим сторонам рос боярышник и малина, а сам путь был залит лунным светом. Эта дорога вела на Москву, знала царевна, а посему она уж точно не подходит. Не туда им надо.
Ольга перевела взгляд на второй путь. Это была заросшая папоротником и полынью тропа, которая была настолько узкой, что там вряд ли могло разминуться двое всадников. Затянутая пеленой белого тумана, эта дорога манила к себе, мол, это по мне нужно идти.
Царевна пригляделась: где-то там, в гущине тумана, снова заплясал жёлтый огонёк. Девушка кивнула на узкую тропу и Басманов, хотя и с явным недоверием, повернул коня в ту сторону, куда подалась Ольга.
Пока ехали, царевна всё не переставала думать о старухе, о том, как она выглядела и кем была. Ольге отчего-то она казалась очень дивной, словно бы не от мира сего. И дело было не в её образе, в этих свалявшихся волосах и крючковатых пальцах, нет. От гадалки словно бы несло могильным холодом - его-то царевна чувствовала часто в последнее время, даром, что жара на дворе стояла. А ещё девушка не могла забыть глаза старухи - два сверкающих жёлтым овала, один только взгляд которых сковывал конечности и лишал желания двигаться.