— Тебе не нравится твоя тень, — произнесла девочка, подойдя ещё ближе. Конь наконец стал прямо перед ней, и Ольга глубоко вдохнула, чуть приподняв свою руку, тень от которой упала на землю. — Тебе кажется, что она пытается тебя захватить… Но видишь? Это мы. А тени - лишь шутка солнца…
Девочка мягко погладила коня по шее, чувствуя, как двигаются мускулы под лошадиной кожей. Но Буцефал снова завидел тень, и заржал, отворачиваясь. Узда его щёлкнула, а Ольга снова подошла к животному, положив руку на уздечку.
— Мы его перехитрим… — шепнула царевна, погладив конскую гриву. И она поняла, что конь успокоился, дыша полной грудью. Сбросив с себя плащ, Ольга быстро вскочила на лошадь.
И Буцефал, почувствовав вес чужого тела, снова встал на дыбы. Но Ольга лишь крепко держалась за шею коня, стараясь не бить его и не дёргать за узду. И хотя внутри всё замирало, девочка не отпускала лошадь, крепко держась.
И вскоре конь опять угомонился, привыкнув к ребёнку на спине, и лишь гарцевал на месте, словно бы рвался куда-то. А Ольга почувствовала, что этот момент пришёл - когда нету смысла сдерживать норов коня, ведь бедою он уже не грозит. Поэтому, слегка ударив коня по бокам, позволила ему побежать вперёд, дав волю. Вокруг стояла тишина - отец и его свита с замиранием сердца наблюдали за царевной.
— Скачи, Буцефал! Затопчи свою тень!
Для Ольги в этот момент ничего не существовало - лишь она, Буцефал, чисто поле и ветер, свистящий в ушах на скаку. И они вдвоём понеслись через травы, через цветы и мелкие кусты. Свобода наполняла всё вокруг, и царевна громко рассмеялась, остановив коня. И вдруг сверху послышался птичий крик - над царевной пролетел огромный орёл, кружась высоко над её головой. Девочка повернула коня, и они отправились обратно, к ликующим воеводам и боярам.
— Ха-ха! Иван, Михаил! Клянусь, моя Ольга вас посрамила! — радостно рассмеялся царь, когда Ирина вернулась на арену у помоста.
Спрыгнув с коня, царевна посмотрела на мать. Царица Мария вся светилась от гордости, прижав руки к губам и широко улыбаясь. Девочка помахала матери, как вдруг чьи-то руки крепко взяли её за плечи. Перед Ольгой стоял её отец. Глаза царя Ивана были полны слезами гордости и счастья, когда тот крепко обнимал дочь, подхватив её на руки.
— Говорю тебе - никогда ещё Русь не видала такой храбрости! — воскликнул царь, закружив дочь на руках. Девочка громко засмеялась, глядя на ликующую свиту. А отец, опустив дочь вниз, снова обратился к ней. — Не будет у меня сына лучше, чем ты, дочь моя.
Ольга улыбнулась отцу, и посмотрела наверх. Орёл всё кружил над её головой.
========== Глава первая. Купальская ночь ==========
Александровская слобода, июль 1570 года
Конь под седлом нетерпеливо дёрнулся, и Фёдор натянул поводья, успокаивая коня. Басманов сделал глубокий вдох, вдыхая чистый лесной воздух. Погода сегодня была чудесной: солнце время от времени пряталось за мелкими тучками, дул тихий ветер, едва видимо колыхающий траву в поле у леска рядом. Наверное, сегодня в этом месте могла бы стоять целебная тишина, успокаивающая шелестом листьев на деревьях и скрипом сосен. Но увы, это было совершенно наоборот.
По случаю тридцатых именин царицы Марии царь Иван Васильевич решил отправиться на соколиную охоту, дабы порадовать свободолюбивую жену. Царскую чету сопровождали их самые приближённые люди, и все они уже с готовностью устроились в сёдлах своих коней. Афанасий Иванович о чём-то переговаривался с Малютой Скуратовым и отцом Фёдора. Чуть поодаль с чего-то посмеивались юные ставленники и, можно сказать, ученики Малюты: Васька Шуйский, Фёдор Романов, Борис Годунов и Максим, сын Скуратова, а возле них – царевичи Иван и Фёдор. И ещё дальше, у самой опушки рощи, черкесский воевода и шурин царя, Михаил Темрюкович, разговаривал с каким-то мальчишкой-сокольничим.
Немного погодя, Басманов задержал взгляд на мальчике. На вид ему лет пятнадцать, но в то же время он был низковат для своего возраста. У мальчика было длинное бледноватое лицо с печальным выражением и нос с горбинкой. И даже сажа, размазанная по лицу то там, то сям, и шапочка, съехавшая на лоб, не могли скрыть пронзительных глаз, которые внимательно оглядывали всех участников охоты. Мальчик странно сутулился, что одновременно смешило и настораживало Фёдора.
— Федя! Чего застыл? — оклик царя подействовал на Басманова, как удар хлыста. Юноша тут же выпрямился, пока отец покачал головой.
— Задумался, государь.
— Эх, молодёжь… — царь переглянулся с улыбающейся царицей, а затем обратился к шурину. — Ну, Миша, показывай своих хвалёных соколов.
— Говорю, государь - эти лучшие во всей Руси, — к черкесу подъехал хитро улыбающийся сокольничий. — Выпускай, дружка.
Фёдор снова глянул на сокольничьего, имея теперь возможность рассмотреть черты лица поближе. Да, он был не шибко похож на мальчика: ресницы длинноваты, губы - слишком пухлые, а скулы высоки. Точно девчонка, констатировал про себя Басманов. Он хотел было усмехнуться, да вот не мог - уж очень знакомым казался взгляд карих глаз. Сокольничий одной рукой натянул шапочку на лоб так, чтобы тень от той закрыла глаза, и чуть опустил голову.
Как оказалось, не один только Фёдор заприметил знакомые черты в этом странном мальчике. Царь, лишь слегка повернув голову, хмуро наблюдал за сокольничим. А тот тем временем снял шапочку с головы сокола и отпустил птицу. Едва сокол поднялся ввысь, затрубил охотничий рог и вся компания, пришпорив коней, погналась за птицей через поле. Повсюду слышались азартные кличи охотников, лай собак и весёлый смех. Но Фёдору почему-то было не до того: перед глазами стоял только сокольничий, затерявшийся в толпе. Немного помедлив, Басманов принялся искать странного мальчика.
И наконец нашёл, когда от группы отделился один всадник на великолепном вороном жеребце, скачущий куда-то в сторону. А за ним, словно хищник, гнался царь, гневно подгоняя коня под собой. Недолго думая, Фёдор пришпорил свою кобылу и отправился за царём и сокольничим.
Но, как бы ни старался, Басманов не мог догнать их: конь сокольничего нёсся через поле подобно ветру, а всадник умело управлял им. Хотя жеребец и был вороным, а сокольничий в серых одеждах, он почему-то напоминал Фёдору голубя, убегающего от коршуна, на которого в сей момент походил царь. Иван Васильевич на гнедом жеребце и в красном кафтане почему-то внушал больше опасности, чем когда восседал на престоле с острым посохом в руках.
Вдруг конь сокольничего остановился в тени нескольких одиноких сосен, и царь уже подъезжал туда. Басманов пришпорил коня, всё не оставляя надежды узнать, кем же на самом деле был этот таинственный юноша-сокольничий.
Когда Фёдор, в конце-концов, догнал царя у сосен, тот уже спешился и, быстро подойдя к сокольничему, сорвал с шапочку с его головы. Вернее, её.
— Ольга! — взревел царь, едва шапочка упала наземь.
Чёрные, словно змеи, волосы рассыпались по узким плечам девушки водопадом. Она наконец выпрямила спину, и гордо приподняла подбородок. Нахальная ухмылка расцвела на устах девушки, когда царь сокрушённо покачал головой. Фёдор тут же спешился, и поклонился девушке - ведь то была дочь царя, царевна Ольга Ивановна. Ей было всего четырнадцать, дитя в обличии женщины исключительной красоты - Басманов помнил царевну ещё малым ребёнком, когда в последний раз видел её перед отъездом на юг. Заметив Фёдора, царевна кивнула ему. Щёки Ольги вмиг стали пунцовыми.
— Чего не сказала мне, что поехать и тебе охота? — рявкнул Иван Васильевич. — Что за скоморошьи переодевания?
— Не гневись, батюшка, — усмехнулась отцу царевна. Фёдор подошёл чуть ближе, быстро глянув на Ольгу. — Одной хотелось покататься.