— Мэри, ты, правда, ничего не понимаешь?! — взревела Мартиника, — Это не путаница! Виконт Ландман официально обручился с другой!!!
Обладая взрывным темпераментом, Мартиника потребовала заложить экипаж, и, в ту же минуту, помчалась к дому Эдуарда. Не обращая внимание на протесты дворецкого, она влетела в гостиную, где виконт Ландман как раз принимал гостей, среди которых были его официальная невеста и графиня Кентервиль. Ей нужно было посмотреть ему в глаза! Полная растерянность и ужас, который она в них увидела, были несомненными доказательствами его вины перед ней. Эдуард пытался вывести ее в другую комнату, дабы поговорить без свидетелей, но она устроила настоящий скандал, влепила ему пощёчину:
— Вы трус и бесхребетный негодяй! Никогда в жизни я не прощу вам вашего обмана!
После чего тот час же покинула его дом. Ему не нужно было ничего объяснять, в глазах графини Кентервиль она увидела все ответы: ее положение в обществе недостаточно высоко, чтобы стать женой Эдуарду. Графиня не дала своего благословения, а виконт Ландман не стал идти против ее мнения, и сделал предложение наиболее подходящей, по мнению его тетки, девушке.
Она могла пережить отказ жениться на ней, ничего, сердце ее бы выдержало подобное предательство. Хоть Мартиника и загоняла все мысли на эту тему поглубже, но подсознание иногда выбрасывало порцию яда в ее мозг: не просто так все разговоры престарелых матрон на приемах затихают, стоит ей оказаться поблизости, не из-за отсутствия привлекательности она все чаще стоит у стены… Лондонское общество отторгает девушку, никто не считает ее персону достойной партией для себя либо своего сына… И это они еще не знают всей настоящей подноготной происхождения Мартиники! Вежливость графини Кентервиль всего лишь проявление такта по отношению к ее опекуну, но в качестве невесты для своего племянника видеть Мартинику та не пожелает, даже если Сомерсет даст девушке приличное приданое. В современном обществе брак до сих пор остается сделкой, которую заключают либо родители и опекуны, либо сами брачующиеся. Никто не интересуется чувствами, в учет берутся только деньги, связи и, конечно же, положение в обществе. А его то, как раз, у мисс Житан нет никакого. Кто она? Просто подопечная герцога Сомерсета, доброго человека, который сжалился над бедной сироткой и приютил в своем доме. А если бы они узнали хоть крупицу об истинном происхождении Мартиники, то даже влияние Сомерсета не заставило бы общество удержаться в рамках приличия и не исторгнуть проклятий в ее адрес.
Но почему Эдуард хотя бы не поставил ее в известность?! Нанести удар исподтишка — этой трусости Мартиника не простит ему никогда!
После скандала, учиненного у виконта Ландмана, Мартиника вернулась в лондонский дом Сомерсета, и три дня провела, не выходя из комнаты, отказываясь от еды, поливая свою подушку слезами. Даже тот факт, что из-за ее вторжения леди Оруэлл расторгла помолвку, не стал для нее утешением. А когда в дом доставили, заказанное ею ранее подвенечное платье, она впала в еще более глубокую депрессию.
Страдания Мартиники отразились на здоровье ее опекуна, и он слег от сердечного приступа. Это немного вернуло ее к жизни, потому как, ухаживая за больным, она забывала о себе. Именно тогда Сомерсету и пришла в голову идея самому жениться на Мартинике, потому что доктор, занимавшийся лечением герцога, постоянно повторял, что жить его светлости осталось от силы несколько лет. Мартиника долго обдумывала предложение человека, которого привыкла считать своим отцом, но видя, какие страдания он терпит и как с каждым днем угасает, решила покориться его воле. В конце концов, должна же она отплатить старику за свою новую жизнь, почему бы не скрасить ему последние годы?
Девушка знала, что никогда бы ей не ступить даже на порог лондонского общества, останься она жить с матерью. Лишь герцог знал неприглядную правду о происхождении Мартиники, но он поклялся не проговориться об этом ни одной живой душе. Мартиника, в свою очередь, знала, что заставило Сомерсета взять над ней опеку, но также оберегала тайну его сердца.
Сомерсет и мисс Житан сыграли тихую скромную свадьбу, и, благодаря уходу молодой супруги герцог быстро пошел на поправку. Он даже испугался этому факту, считал, что судьба подшутила над ним. Но спустя чуть больше года после свадьбы с Сомерсетом случился апоплексический удар, который надолго приковал его светлость к кровати.
Отмахнувшись от непрошенных воспоминаний, вдовствующая герцогиня поднялась с кровати, привела себя в порядок и решила пойти отдать распоряжения, относительно ужина.