— Мистер Уорнер, что за книгу читаете вы? — спросила она, без всякого стеснения, заглядывая гостю через плечо. Видимо рассказы Джаспера успели поднадоесть, и девушка искала новый источник развлечений.
— Какие непонятные буквы… Это иероглифы? — присоединилась к ней сестра, — Мне казалось они должны быть более затейливыми.
— Нет, миледи, — не поднимая глаз от книги, ответил мистер Уорнер, — это кириллица.
— Что значит кириллица? — не отставая от него, продолжала Маргарита.
— Кириллица — это старославянская азбука, которой пользуются в России — ответил лекторским тоном мистер Уорнер, на секунду оторвав взгляд от книги.
— Вы знаете русский? — с восхищением пролепетала София, тоже присоединившаяся к разговору. Забытый дамами Джаспер, обиженно ютился в противоположном углу.
— Совсем немного, — скромно ответил Уорнер и продолжил читать книгу, не отвлекаясь на окруживших его девушек.
При этом его восклицании из-за стола картежников раздался громогласный хохот лорда Уэльса, который как раз выиграл партию:
— В понимание моего друга, милые дамы, совсем немного — это способность достаточно сносно объясняться с носителем языка. Насколько я помню, кроме русского, вы так же «немного» владеете французским, испанским и даже арабским языками? Не прибедняйтесь, Паркер!
— Вы забыли еще о немецком, — ответил ему без тени смущения Уорнер, закрывая книгу. Видимо гость почувствовал, что теперь ему не отделаться от внимания окружающих.
— Как замечательно! — ворковала София, — я тоже хотела бы знать столько языков, но мне с трудом дается даже французский, которым мучила нас наша гувернантка. Кроме «Je m'appel Sophie» в моей бедной голове почти не осталось воспоминаний.
При этом графиня Кентервиль бросила предупреждающий взгляд в сторону своей дочери, от чего та в смущении замолчала.
— Изучать язык лучше всего, погрузившись в атмосферу страны, которая на нем разговаривает. Тогда все происходит само собой, — ответил ей благосклонно Паркер, — Вот почему, к глубокому сожалению, мне не так легко даются древнегреческий и латынь — их никто не использует в повседневной жизни.
— Я думаю, в наш век — это пустая трата времени, — вмешался в разговор обиженный Джаспер, — скоро большинство стран будут говорить на английском, потому знание чужого языка отпадет за ненадобностью!
— Знание языков — это наличие нескольких ключей к одному замку, — ответил ему мистер Уорнер.
— Это вы придумали? — воззрился на него раздосадованный Джаспер.
— Нет, Вольтер, — его ответ еще более разозлил лорда Фаррела, которого девушки лишили своего внимания.
— О! Как много вы знаете, мистер Уорнер. И все же вы так и не ответили на мой вопрос: что за книгу вы читаете? О чем она? — продолжала Маргарита.
Паркер Уорнер посмотрел на нее, и Мартиника готова была поклясться, что в глубине его глаз промелькнула грусть:
— Вам не поймете, миледи. Скорей всего скажете, что читать подобные книги ужасно.
— Да неужели, мистер Паркер? — вмешалась графиня Кентервиль, пытаясь отстоять честь своих дочерей — Вы считаете моих девочек не способными понять литературу?
— Ну, хорошо, я читаю «Крейцерову сонату», автор Лев Толстой.
— И что же такого страшного в этой книге? — продолжала расспросы Маргарита.
— Это рассказ мужчины, о том, как и почему он убил свою жену.
— Ужас! Разве можно читать подобное! — в один голос воскликнули София и Маргарита. Мартиника улыбнулась тому, как точно мистер Уорнер предугадал их реакцию, а Эммет в углу карточного стола тихонько прошептал под нос: «Злободневная тема».
— Мне кажется, вы несколько упростили смысл повести, мистер Уорнер — вмешалась в разговор Мартиника.
— Неужели, ваша светлость, вам знакомо это произведение? — взглянул на нее Паркер с неподдельным интересом.
— Да, я прочла его, хотя и не в оригинале, — помня ужасающие размышления Толстого о женщинах, Мартиника спросила: — И какое же впечатление складывается у вас от повести?
— Мое чтение продвигается достаточно медленно, мой русский не так уж хорош. Но пока меня преследует ощущение, что у автора явные проблемы в отношениях со слабым полом, но он, безусловно, правильно подметил многие психологические аспекты брака, как такового. И все же, я с многими идеями не согласен, — ответил без каких-либо ужимок мистер Уорнер, чем раз и навсегда завоевал расположение Мартиники.
— Насколько мне известно, в самой России и даже в таком молодом государстве как Америка эту книгу запретили, — вмешался в разговор, молчавший до сих пор Джаспер.