Он старался как можно реже попадаться на глаза другим гостям, и, тем более хозяйке. Целью его приезда было скрыться из Лондона, поскольку его персона стала слишком бросаться в глаза. Уорнер Паркер должен исчезнуть на какое-то время, дать обществу переключить свое внимание на другие личности, после чего можно будет спокойно возвратиться назад в столицу.
Гуляя по поместью, Паркер то и дело видел издалека Мартинику, которая постоянно курсировала между конюшней, загоном для скота, складскими помещениями и пашней, а за ней мелкими шажками семенили лорд Базель и управляющий, которому на ходу раздавались указания. Сидя, незамеченный никем, в тени деревьев он искренне забавлялся этой картиной.
Так вот почему вместо ожидаемого запустения, Шератон раскрыл свои объятия без какого-либо намека на финансовые трудности. Молодая супруга герцога все это время сама занималась делами. Что ж, это заслуживает уважения!
Уорнер был проницательным человеком, и истинный смысл приезда лорда Уэльса в поместье ему был понятен сразу, лишь нюансы завещания ему были неизвестны. Но София и Маргарита, не обделявшие его вниманием с первых дней пребывания в поместье, раскрыли все подробности, даже те, которыми Уорнер не интересовался:
— Бедняжка Мартиника!.. Должна обручиться в течении трех месяцев… Не старше тридцати пяти… Тогда получит и Шератон, и паи, и акции… Вот поэтому-то наш кузен и приехал сюда… Он когда-то ухаживал за вдовствующей герцогиней, еще до ее замужества… Ваш друг, наверное, тоже хочет получить наследство… А вас, что же, не интересует такая большая сумма денег?.. — щебетали они вразнобой.
Но Уорнер извлек из их болтовни достаточно много полезной для себя информации. Потому решил, не смотря на привлекательность Мартиники, держаться от нее подальше: у него не было никаких матримониальных планов на ближайшее время, к тому же он не подходит ей по условиям завещания. Лишить же девушку законного наследства было бы крайне неразумным, а попытаться ухаживать за ней, принимая во внимание отсутствие с его стороны серьезных намерений — даже жестоким. Вместо этого Уорнер занял пост наблюдателя. Вначале его это забавляло, болтовня Софии и Маргариты нисколько не мешала ему, как могло показаться постороннему наблюдателю, наоборот, из нее он черпал информацию о том, что происходит вокруг.
— Мама нервничает… Кузен Эдуард сдает позиции, Мартиника не обращает на него никакого внимания… Лорд Уэльс такой милый, он, конечно же, имеет больше шансов на успех… Вы только посмотрите на лорда Лесли, он краснеет как рак, стоит только Мартинике взглянуть на него!.. Сын леди Базель впервые ходит куда-то без мамочки…Почему она не поедет в Лондон?.. Грегори сказал, что там будет еще хуже…
Но картины, открываемые его взгляду, повторялись изо дня в день, и Уорнер потерял к ним интерес. На душе даже немного скреблись кошки, смысла которых он не совсем понимал. Было как-то обидно, что замечательная и привлекательная женщина, коей является вдовствующая герцогиня, фактически выставлена как призовая кукла на витрине, а вокруг ведутся петушиные бои.
Возможно, стоило бы ее увезти в Лондон и представить паре тройке достойных кандидатов? Но тогда ему необходимо будет нарушить некоторую приватность… И придется распрощаться со всеми своими новыми знакомыми в Лондоне, своей квартирой, лордом Уэльсом, со всей той свободой, с которой позволялось жить Паркеру Уорнеру. Нет! Придется наступить на горло своей совести.
Такие мысли вертелись в голове мистера Уорнера ровно до того вечера, когда Мартиника застала его в библиотечном кабинете. Он уже несколько дней прятался в тиши его стен, отказываясь присутствовать на ежевечернем раунде петушиных боев в гостиной. Тем более, что молодой лорд Фаррел явно нервничал из-за внимания, которое оказывали Паркеру дочери графини Кентервиль, и готов был в любую минуту дополнить своей персоной воображаемый ринг.
Перед ним открылась новая сторона вдовствующей герцогини: прямота, широта души, искрометный юмор, а так же — внутренняя чувственность, о которой та, похоже, не подозревала.
Она с кошачьей грацией взобралась на оттоманку, подтянув ноги под себя. Платье тот час же, очертило контуры женского тела, а сердце Уорнера забилось быстрее, от притока крови — зашумело в ушах. Глаза ее были неимоверно печальны, и цвет их из-за этого, казался похожим на пепел. Мартиника по секрету высказала, что подозревала его в отсутствии интереса к женщинам, а он в эту минуту молился, чтобы девушка не заметила ответа его тела, вызванного этой внезапной близостью. Стоило Мартинике начать к нему приближаться, как Уорнер напрягся, чтобы не вскочить и не прижаться к ее губам, которые наверняка хранили бы привкус выпитого ею виски. Когда девушка погладила его руку, нащупывая рельеф мышц под рубашкой, он смотрел на ложбинку между грудями, открывшуюся его взгляду, и единственным желанием было — освободить ее от корсета, и расположить эту грудь у себя в руках, осыпая ее поцелуями. Вдовствующая герцогиня попрощалась и отправилась спать, а Паркер еще долго сидел, не понимая, что произошло, и почему эта женщина вдруг вызвала в нем такую бурю эмоций. Да, она, безусловно, привлекла его с первого взгляда, но столь безумной страсти он не испытывал ни разу. Возможно, все дело в том, что запретный плод сладок. Ведь он сам себе не разрешил интересоваться молодой вдовой, а когда Мартиника, ничего не подозревая, приблизилась к нему — его тело взбунтовалось. Что ж, скоро она выберет себе жениха… А вдруг это будет Уэльс? Представив, что Мартиника станет женой Колина, Паркера внутренне передернуло. Нет! Уэльс со своей грубой прямотой и закрытым для кого бы то ни было сердцем ей не пара… Она не заслуживает неуважительного отношения к себе, а также бедности, в которую низвергнет Мартинику его друг, стоит ему только добраться до ее капиталов. Он игрок, а Паркер знает, что такие люди не способны остановиться, мыслить разумно и тем более не способны на глубокое чувство по отношению к другому человеку, поскольку главное место в их сердце занимает любовь к азарту.