Марианна начала подозревать обман, но каждый раз Ромах был настолько убедительным, что женщина начинала верить ему снова. Если бы он сразу скрылся с деньгами, Марианна поняла бы суть его аферы, но супруг исправно появлялся каждый день на пороге съемной комнаты, иногда позволяя себе пропустить стаканчик, но все так же разыгрывающий безумно влюбленного. Скорей всего, отец Мартиники действительно привязался к своей жене, только потому так долго и продолжался этот обман. Но через два года после свадьбы, когда расспросы Марианны становились все настойчивее, деньги женщины подходили к концу, и сорокалетняя супруга вдруг забеременела — мистер Ромах ушел, чтобы не вернуться никогда. Весь дальнейший путь Марианны на дно человеческих пороков, описывать не стоит. Мартиника благодарна ей хотя бы за то, что мать не бросила ее умирать в помойной яме, а взяла заботу над девочкой, не смотря на то, что не имела никаких средств к существованию.
Когда девочке исполнилось десять лет, женщина опустилась в конец: продавая свое тело, она заразилась «французской болезнью», и хворь разъедала ее изнутри. Свою боль как душевную, так и телесную Марианна старалась заглушить алкоголем и опиумом, что требовало все больше денег. Если бы Сомерсет нашел их всего на пару лет позже, уже никогда бы не спасти ему Мартинику от судьбы быть проданной в публичный дом на поругание. Но девочке повезло, разыскав Марианну, Стивен в память о своей прошлой любви взял ее дочь под опеку, и, подделав свидетельство о рождении, явил на свет сироту Мартинику Житан, не имеющую никакого отношения к своим реальным родителям. Лишь сама девушка, иногда просыпаясь в поту от ночных кошмаров, помнила, что она всего лишь дочь опустившейся проститутки и мошенника, недостойная ступить даже на порог приличного дома.
Глава 22
— Ты решила вытащить все скелеты из семейного шкафа? — поинтересовался Уорнер, который, не смотря на весь трагизм рассказа, оставался в приподнятом настроении.
Он оценил откровенность Мартиники, которой стоило неимоверных усилий рассказать историю своего происхождения. Но Паркер слишком много успел повидать во время своих путешествий, потому рассказ мисс Житан о своей прежней жизни, не показался ему столь ужасным, как считала сама девушка.
— Ты все еще хочешь проводить со мной как можно больше времени? — спросила Мартиника, опасаясь услышать его ответ.
— Глупенькая, конечно же. Какое мне дело до истории не первой свежести, которую действительно лучше похоронить со всеми остальными ее участниками. Ты большая герцогиня, чем многие мне известные титулованные особы с многовековой историей. Забудь о своем прошлом! Ты привлекательна, знатна и будешь богата — ты обязана быть звездой лондонского общества, если только пожелаешь этого. Одна половина будет открыто пресмыкаться перед тобой, другая за глаза обсуждать, но никто не посмеет высказать хоть толику презрения тебе в лицо, — при этом Уорнер поправил локон, выбившийся из прически, и нежно поцеловал ее. Мартиника растаяла от прикосновений его губ, из глаз ее хлынули слезы облегчения.
— Теперь, я, по крайней мере, понимаю, откуда у тебя столько сведений, которыми леди обычно не располагают, — пошутил в ответ Уорнер. От чего девушка усмехнулась сквозь слезы.
Доверие Мартиники сильно тронуло Уорнера, теперь он не мог и на секунду отвлечься от мыслей о ней. Всю неделю они разыгрывали перед гостями спектакль: молодая вдова внимала речам Эдуарда, слушала неуклюжие комплименты Уэльса, а Паркер сидел, уткнувшись в книгу в дальнем конце гостиной. Лорд Лесли по вечерам тоже начал присоединятся к остальным гостям, и, не смотря на сочувствие к его болезни, Уорнер начал испытывать безотчетное раздражение от вида этого молодого человека, который словно верный оруженосец преследовал вдовствующую герцогиню.