— К сожалению, Лесли, я вынуждена вам отказать — мое сердце уже занято, — сказала Мартиника, понимая, что любой другой ответ повергнет парня в пучину еще большего самоунижения.
— Это хорошо, что вы не окажетесь без денег. Жаль только мама расстроится, что мне так и не удалось жениться. Но я искренне рад за вас и лорда Уэльса, — беззаботно ответил он.
«Что ж, похоже, у него действительно не было никаких других мотивов, кроме как сделать полезное дело» — подумала Мартиника, — «иначе бы он не воспринял мой отказ так легко».
Выводы Лесли были взяты не с потолка, Мартиника действительно после отъезда Уорнера проводила много времени с лордом Уэльсом.
Дело было вовсе не в привлекательности Колина, просто его присутствие напоминало девушке о том, что все произошедшее — реально, что Уорнер не плод ее девичьих фантазии, который вырвался на волю. Вот еще один человек, который также знаком с Паркером, даже дольше чем она сама. В те моменты, когда Мартиника снова начинала сомневаться в своем психическом здоровье, она заводила разговор об Уорнере, и, к своему облегчению, получала подтверждение о его существовании из уст Уэльса.
Со стороны действительно могло показаться, что вдовствующая герцогиня увлеклась братом Клотильды, что несказанно радовало жену Эммета, и очень огорчало графиню Кентервиль. Но больше всего это выводило из себя виконта Ландмана, который с каждым следующим днем проявлял все больше нетерпения в своем желании заполучить Мартинику.
Глава 25
Виконт не находил себе места, вот уже несколько недель прошло с тех пор как он попросил прощения у Мартиники и сделал ей предложение. Он готов был поклясться, что его слова тронули душу девушки. Иначе и быть не могло!
По его расчетам, вдовствующая герцогиня должна была спустя какое-то время согласиться с его доводами. Но она все чаще предпочитала общество лорда Уэльса, что заставляло виконта беспокоиться. Но пока не прозвучало официального заявления, Эдуард не оставлял попыток добиться расположения Мартиники. Он всячески пытался напомнить ей о том времени, когда она была в него влюблена. Но чем больше виконт старался, тем больше девушка его избегала. Ландман не хотел отступать, он не мог согласиться с проигрышем, не во второй раз! Он искренне был уверен в том, что никто кроме него не подходит Мартинике, что ее поведение сейчас — лишь попытка отомстить ему за нанесенные обиды. Он отказывался видеть очевидное. Пребывая в иллюзорном мире своих убеждений, виконт был уверен, что Мартиника не могла его забыть. Что стоит лишь немного ее подтолкнуть, и молодая вдова сама упадет в его объятия. Его интересовало сейчас даже не ее состояние, его интересовал сам факт победы. Чем больше девушка отдалялась от него, тем больше был азарт виконта заполучить Мартинику, любой ценой!
Оставалось несколько дней до истечения срока, указанного в завещании, напряжение, казалось, висело в воздухе Шератона. От Уорнера не было ни одной весточки. Сдавшись на милость своей паранойи, Мартиника уже спустя неделю после отъезда Паркера заказала «Таймс», которая, хоть и с опозданием на сутки, доставлялась в поместье. Но светская хроника пестрела только статьями о приемах в королевском дворце, в связи с возвращением на родину после длительного отсутствия герцога Кембриджского.
Мартиника в тревоге меряла шагами деловой кабинет. «Что она будет делать через несколько дней, когда Шератон заявят на торгах? Где Уорнер будет ее искать, если она уедет из поместья? Он обещал за ней вернуться, и честно сказал, что точных сроков указать не сможет, поскольку многое зависит не от него. Прошло чуть больше месяца — это не так уж и много, если бы не чертово завещание. Из-за его условий у меня в голове тикают огромные часы, которые отсчитывают последние секунды моего пребывания в этом поместье в роли хозяйки. Может мне удастся уговорить пристава задержать продажу Шератона? В конце концов, надо будет еще произвести опись имущества…»
Ее размышления были прерваны нетерпеливым стуком в дверь, и, не дождавшись ответа, дверь распахнули. На пороге стоял виконт Ландман, его глаза были наполнены тревогой.
— Милорд, я хотела бы побыть сама! — возмутилась Мартиника. Не обращая внимание на протест, Ландман запер дверь кабинета, и подпер ее своим телом.
— Мне нужно с тобой поговорить! — решительно произнес он, и, переходя на крик, продолжил: — Хватит заниматься самоуничтожением! Мартиника, ты собираешься лишить свою семью наследства?!
— Эдуард, право обращаться ко мне столь фамильярно ты потерял еще восемь лет назад. Я не собираюсь ничего выслушивать, и тем более не собираюсь ничего тебе отвечать! Пошел вон из моего кабинета! — прокричала в ответ Мартиника.