— Вон оно что…
Воины подошли уже вплотную. Усатый усмехнулся, окинув Веду таким взглядом, что той захотелось спрятаться. Она плотнее завернулась в платок, обхватила ладонями живот, будто защищая малыша.
— Дома муж-то?
— Дома. Спит он ещё…
— Так разбуди. Скажи, дело к нему есть.
Веда неуверенно кивнула и, чуть попятившись, бросилась к дому.
Когда Халан вышел, возле крыльца стояли все трое. Молодой князь тоже облачился в длинную, почти до колен, кольчугу, в ножнах на его поясе висел меч. В левой руке Сигурд держал островерхий шлем без забрала.
Халан, спросонья помятый и мрачный, исподлобья взглянул на гостей. Широко зевнул, оперся спиной о столбик, что держит навес над крыльцом. Веда, затаив дыхание, следила за ним через приоткрытую дверь.
— Ты, что ли, Халан? — спросил князь. Голос у него приятный — густой, мягкий. Да и сам хорош собой. Одни глаза чего стоят — вон синие какие. Что твои незабудки…
— Ну… — буркнул Халан. Будто в трубу ухнул. Веда невольно улыбнулась. Муж её не так уж стар, ему, может, на десяток зим побольше, чем князю, но выглядит еще старше. Огромный, косматый, как медведь, немного нелюдимый. Одна она знает, какой он на самом деле ласковый…
— Говорят, ты Погибельные леса хорошо знаешь. Чуть ли не живешь там.
— Ну…
Князь усмехнулся. Обернулся к одному из спутников.
— Он хоть разговаривать-то умеет?
Усатый хохотнул. Второй воин — невысокий, курносый, с рваным шрамом на левой щеке, рявкнул на Халана:
— Ты хоть знаешь, с кем говоришь, деревенщина? Это Сигурд, сын князя Нордского!
— Чего надо-то? — спросил Халан, скрестив руки на груди.
— Мы на север путь держим. В Погибельные леса. И нам проводник нужен.
— Зачем?
— Ты что — дурак?! Зачем проводник в лесу?
— Я говорю — зачем вам туда?
— Не твоего ума дело! — огрызнулся курносый. — Говорят тебе…
Князь поднял руку, сдерживая воина. Помолчал немного, разглядывая Халана. Потом сказал:
— Поохотиться едем.
— Из самого Норда? Далековато же вы забрались…
— Ну, есть такая дичь, что водится только здесь. Так что дело того стоит.
— Ясно, — скривился Халан.
Веда знала, как муж не любит таких вот «охотничков». Погибельные леса, что начинаются в паре лиг к северу от деревни, не зря так зовутся. Немногие отваживаются туда забредать за дичью и ягодой. Из всей деревни, пожалуй, только Халан там постоянно промышляет, и то — далеко старается не заходить. Поговаривают, что там запросто можно на волколака наткнуться, а то и на лешего, или вовсе на чудище такое, коему и названия-то люди не придумали. И не зря разговоры эти — немало уже в тех лесах народу сгинуло.
Зато некоторым только этого и подавай. Время от времени наведываются сюда молодчики из дружины княжеской — те, что помоложе да побезрассуднее. Любимая забава у них — какое-нибудь чудище лесное добыть. Бывает, и правда приносят из похода трофей — шкуру оборотня, или насаженную на пику уродливую башку лесовика, или еще чего. Хотя, бывает, что и ни с чем возвращаются. А то и вовсе… Не возвращаются.
— И что, правду говорят… что водятся там всякие… чудища? — спросил молодой князь.
Халан пожал плечами.
— Ну, ты-то видал хоть одного?
— Всякого повидал, конечно…
Ободренный этими словами, князь бросил взгляд назад, на курносого. Тот лишь хмыкнул что-то презрительное.
— И что, какие, по-твоему, самые… Ну, самые мерзкие, самые страшные твари в этом лесу?
— Как и везде, князь… Люди.
Юноша недоверчиво усмехнулся и замер, ожидая услышать что-то еще. Но Халан молчал.
— Ты что, смеешься надо мной, дубина? — вспыхнул он после долгой паузы. — Отвечай, когда спрашивают!
Халан со скучающим видом окинул взглядом всю троицу, потом, отведя глаза, проговорил:
— Не боись, князь. Ежели искать будете, обязательно найдете чего-нибудь. На свою голову…
— Хорошо, — кивнул юноша. — Будешь нашим проводником.
Халан молча покачал головой.
— А тебя не спрашивают, деревня! — рявкнул курносый. — Слыхал, чего князь приказал? С нами пойдешь!
По спине Веды будто холодная змея проскользнула. В груди все сжалось, сердце зашлось от страха. И, будто почувствовав тревогу матери, малыш в животе ударил ножкой — раз, другой…
Прежде, чем ответить, муж её довольно долго молча разглядывал воинов, чем еще больше разозлил курносого — тот разве что на месте не пританцовывал от нетерпения.
— Князь — он там, где ему положено быть. В Норде. И сына своего единственного он вряд ли в Погибельные леса отпустил бы. Да всего с двумя провожатыми… — медленно, небрежно роняя слова, проговорил Халан. Юноша заметно покраснел и даже чуть отступил от крыльца, будто бежать собрался.