— Наши скаутские новости кислые. Приезжали люди в Кемь — рассказывали. Наших ребят по СССР больше 1000 арестовали. Сотни 2–3 послали в ссылки — среди них даже лет по 15, по 16 есть девчата!
— Как, и герлей тоже?
— Конечно! Сорвали с учебы, вырвали из семьи и послали в тундры, в тайгу, в пески юга… Врагов тоже отыскали!.. А нашей братии здесь сколько?
— Да с вами — 15.
— Так. Ну и в Кеми двое наших герлей сидит.
— Слыхали. Кажется, к счастью, их не послали ни лес, ни в болото?
— Нет, Бог миловал — одна санитаркой работает, другая машинисткой.
— Ну, а с нами-то что думаете делать?
— Не дрейфьте — устроим… Прежде всего, прямой вопрос — жрать хотите?
— В любое время, любую пищу и в любом количестве… Усвояемость 105 процентов.
— Митя, а Митя, — позвал я. — Черная всклокоченная голова Мити высунулась из двери.
— Есть, дядя Боб.
— Митя, дружок, тут еще пара наших ребят прибыла. Голодны, как волки. Не выдумаешь ли чего-нибудь?
— Через час будет все. Выдержат час? С голода не помрут? — И голова Мити исчезла.
Через час в нашей комнате вкусно пахло жареным мясом. Это Митя готовил что-то на тюленьей ворвани.
— Что это ты жаришь, Митя? — поинтересовался Коля.
Беспризорник лукаво подмигнул мне и самым серьезным тоном ответил:
— Фазанов.
— Ну, будет тебе шутить! Откуда здесь фазаны?
— Ну, почти что фазаны, — охотно отступил Митя. — Тоже летали и тоже кричали.
— Вороны?
— Ну, вот еще… Откуда летом около жилья воронам взяться? Выше бери.
— Куропатки?
Митя усмехнулся.
— И чем это тебя кормили, что ты такой умный? Откуда через час на сковороде куропаткам взяться?
— Ага… Чайки, значит?
— Угу…
— А как ты их поймал?
— Эва! Как поймал?.. На приманку, как большевики Рассею. И среди птиц дураки жадные есть… Дело плевое… Пара рыбешек, крючки и шпагат. Рыбка лежит себе и лежит у моря, на камушке. Ну, а я — в кустах. А чаек здесь — как собак нерезаных… 500 лет ведь никто не пугал… Глаза-то у них, что твои телескопы — куда там дяди Боба очкулярам! Чайка — животина прожорливая, жадная… Видит — рыбка блестит на берегу: ага, думает, волна, значит, выбросила даровой завтрак… Как бы только волна обратно не слизнула! Ну, и цоп ее! А дальше — все понятно…
— Но ведь за это сажают в изолятор?
— Эх, сажают за все, за что ни захотят… Вот, дядя Боб как-то подсчитывал — ему за все преступление против правил еще лет 200 сидеть здесь, если-б все наказывалось…
— В самом деле?
— Конечно. Такая уж наша жизнь. Тут силой взять нельзя — тут надобна ухватка… Уж за одно то, скажем, что я вас вытащил сюда, как спецов по физкультуре, тоже по головке бы не погладили. Шутка сказать — «обман пролетарского учреждения». Кумовство, протекция… Или, вот, скажем, чайка — за каждую по месяцу. А сколько их мы уже слопали? Без риска тут не проживешь…
Как вкусно хрустели косточки чайки на зубах у голодных ребят! Митя живо устроил чайник, и по мере того, как наполнялся наш желудок, розовели и прояснялись перспективы нашей жизни.
Когда Митя ставил на стол шумящий чайник, Коля заметил, что у паренька на левой руке только два пальца.
— Где это ты пальцы свои потерял?
— Потерял? Не, братишечка, не потерял я свои пальчики, а продал, — насмешливо ответил Митя.
— Продал? Что ты все шутишь!
— А очень просто, друг. У меня тут с чертом в лесу торг такой был — либо ему жизнь свою отдай, либо пальцы. Ну, так я решился жизнь пальцами откупить…
— Да ты брось, Митя… Не говори загадками. Мы же свои ребята.
— Ну, ладно. Дело-то проще простого. Было такое дело — вот, дядя Боб знает — дернула меня нелегкая на колокольню здесь полезть. Зачем? Дело было… Ну, так вот — не повезло мне. Засыпался. Спрашивают меня, значит, «зачем лазил?» А, я — «Флаг, говорю, снять на портянки — дюже холодно»…
— А ты и в самом деле за флагом лазил?
Митя хитро прищурился…
— Много знать будешь — скоро облысеешь… Ну, хоть бы за яйцами чаечьими… Все едино… Не в том дело… За это на Секирную меня и поперли. Там как-то еще выжил, а вот от леса потом никак не выкрутился… Та-а-а-ак… А как попал я, значит, раб Божий, в лес, так вижу — все равно здеся я не вытяну… Силенок у меня, сами видите, — как кот наплакал или курица начихала. А тут еще прямо с Секирки да в лес… Ну, вам сказывали, верно, как там людей мучат… Я и вижу — амба приходит. Либо пальцев лишиться, либо жизни. Эх, где наша не пропадала!.. Я выбрал минуту, когда охрана не видала, руку на бревно и хрясь топором…