— Собирай вещи!
— Куда? — странно спокойным тоном спрашивает парень.
— Там тебе скажут… Домой, к бабе на печку, — кричит чекист, обдавая нас запахом спирта, и от его шутки все вздрагивают, словно от удара ледяного ветра.
— Барышев!
— Есть. — Еще одно лицо становится бледным, как мел, и на нем резче и яснее выступают следы ударов рукояткой нагана.
— Имя, отчество?
— Петр Елисеевич.
— Сколько лет?
— Двадцать восемь.
— Довольно пожил, сукин сын!.. Собирай вещи, сволочь!…
Медленно идет роковой список, и всем кажется, что эти минуты хуже пули, хуже всякой пытки. Тe, кто по алфавиту уже пропущены, бессильно лежат на полу, не будучи в силах оторвать глаз от страшной, еще продолжавшейся сцены. А каждый из остальных, замерев, с острым напряжением и мукой, ждет — будет ли произнесено и его имя.
Вот и буква «С».
— Сегал…
— Снегирев…
— Сол… - комендант запнулся. Только сотая доля секунды… А сколько пережито в этот миг!…
— Солнышков…
— Топорков…
— Харликов…
Молчание.
— Харликов! — возвышает голос комендант.
Опять молчание.
— Гм… Так нет Харликова? — с мрачной подозрительностью мычит чекист, вглядываясь в список, и вдруг, осененный какой-то мыслью, спрашивает:
— Ну, а подходящий есть?
По справке надзирателя оказывается, что есть Хомяков с другим именем, но совпадающим отчеством.
— Ладно, сойдет!.. Выходи…
Последние буквы, последние имена…
— Щукин!
Из угла камеры молча поднимается фигура молодого монаха с красивым лицом, обрамленным черной бородой. Он молча крестится и идет прямо к двери.
— Эй, поп, а вещи где?
Монах приостанавливается и смотрит прямо в глаза коменданту.
— Нет у меня вещей, — тихо отвечает он.
Среди чекистов грубый хохот.
— Налегке в Царство Небесное собрался?
— Опиум — он без вещей, все едино, как пар!
— Ну, катись, долгогривый, катышком!
Монах ровным шагом, с высоко поднятой головой скрывается в дверях…
В этот день из 40 арестованных нашей камеры взяли 24.
Кончился вызов, ушли чекисты, но в камере не слышно ни звука. Оставшиеся лежат в бессилии, словно их тело и души раздавлены прошедшей сценой…
И только через час мне передают небольшую котомку.
— Т. Солоневич, вы, как староста, распределите… Щукин оставил.
Котомка — это вещи монаха. В ней смена белья и немного продовольствия.
Голодных и раздетых всегда много. Но у кого не станет поперек горла кусок хлеба в такие часы?..
Часов в 11 вечера окно нашей камеры задвигается ставней, и во дворе ЧК начинается заключительная процедура. Группами по 4–5 человек приговоренных выводят во двор и вталкивают в маленький домик, у гаража, откуда через некоторое время с равными промежутками — в одну минуту — раздаются выстрелы.
Несмотря на все запрещения, поставив у двери «на стреме» маленького воришку, я через щелку ставни наблюдаю за происходящим.
Вот идет новая партия — 4 мужчины и одна женщина. При холодном тусклом свете качающихся от ветра фонарей можно ясно различить, как каждого из них ведут под руки и подталкивают по двое чекистов.
Жертвы идут, опустив головы, механически, как бы во сне переставляя ноги. Вот, один из них, подойдя к роковому домику, на секунду останавливается, дико озирается по сторонам, рвется в сторону, но спутники грубыми толчками и понуканиями втаскивают его в освещенный прямоугольник двери.
Женщина, идущая последней, внезапно начинает рваться из рук чекистов и ее пронзительные крики огнем проходят по нашим измученным нервам. Она падает на землю, извивается, кусает руки палачам и захлебывается в отчаянном вопле. Один из чекистов, схватив ее за растрепанные волосы, волочит по земле в открытую дверь….
И все эти звуки отчаянной борьбы почти тонут в торжествующе рокочущих звуках в холостую работающих грузовиков.
Монах прошел последний путь, выпрямившись и твердым шагом. Чекисты шли около, не касаясь его…
Шипит вор у двери, предупреждая о приближении надзирателя, я усаживаюсь на пол. Кто-то берет мою руку, кто-то, прижимается к плечу, в углу раздаются подавленные рыдания, и мы слушаем звуки выстрелов, от которых все вздрагивают, как от электрической искры…. Каждый выстрел — смерть…
Утром нас погнали мыть цементный пол гаража. И мы грязными тряпками смывали со стен брызги крови и мозгов…